Белый раб

Доведённый до отчаяния, мой плантатор обещал тому, кто поймает его рабов, высокую награду. К этому ещё добавлялась сумма, назначенная за Тома Дикаря, и награды, обещанные другими плантаторами за поимку их рабов, — побеги в этом году приняли небывалые размеры из-за нехватки маиса и увеличения площадей, занятых под хлопок, которого ввиду ожидавшегося повышения цен посеяли больше, чем обычно. В связи со всем этим было решено устроить грандиозную облаву. На неё съехалось около ста человек — окрестные плантаторы, управляющие, всякие праздношатающиеся из числа разорившихся белых, а кроме того, несколько профессиональных охотников за рабами со сворами специально обученных псов. Все эти люди были хорошо вооружены. Прежде всего нужно было до последнего уголка обыскать окрестные болота, где беглецы обычно скрывались днём; ночью они покидали свои убежища, чтобы пополнить свои запасы за счёт соседних плантаций; они уводили из стад овец и другой скот, обирали поля и поддерживали связь с оставшимися в неволе жёнами, детьми и друзьями. В этом году время для такой облавы оказалось очень благоприятным: стояла необычайная жара, болота высохли на большом пространстве, и пробраться в затаённые уголки было легче, чем в прежние годы.

Участники облавы разбились на пять или шесть отрядов, каждый из которых имел при себе свору собак. Встреченная мною на дороге группа — сейчас я имею в виду уже не собак, а людей — и была одним из таких отрядов. Какого успеха добились остальные отряды — неизвестно; что же касается людей, которых я видел перед собой, то одного взгляда было достаточно, чтобы судить о том, каких результатов они добились.

Перед отрядом была поставлена задача обыскать болото, не очень значительное по занимаемому им пространству, но малодоступное из-за воды и грязи, которая местами достигала глубины человеческого роста. В центре этого болота находился островок, служивший, как говорили, излюбленным убежищем Тома Дикаря. Здесь он считал себя в безопасности, потому что никто так хорошо, как он, не знал удобных подходов к этому месту.

Приблизительно в полумиле от болота собаки напали на след более светлого из двух негров. Он лежал в траве, надеясь, что его не заметят. Охотники, находившиеся ближе других, придержали собак, чуть было не разорвавших его в клочья, и он был захвачен невредимым.

Грязь, прилипшая к его ногам, и его мокрая рваная одежда — всё это ясно указывало на то, что он совсем недавно покинул островок, пробраться к которому так стремились охотники. Его стали допрашивать, но негр отказывался отвечать, уверяя, что он ничего не знает не только об островке, но даже и о существовании болота. На вопрос о том, откуда он и кому принадлежит, он ответил, что бежал с одной из ближайших рисовых плантаций, долго плутал в лесу и в конце концов попал в эти места — как он уверял, ему незнакомые; он сказал, что изнемогает от голода, так как почти целую неделю ничего не ел. Но его здоровый, цветущий вид, однако, с полной очевидностью опровергал это утверждение. Он признался, что ему приходилось слышать о Томе Дикаре, имя которого пользовалось широкой известностью и фигурировало во всех местных легендах как у белых, так и у негров. Но он решительно стоял на том, что никогда его в глаза не видел и ни о каких других беглых ничего не знает.

Его клятвы и уверения никого не удовлетворили, и, чтобы добиться от него признаний, его привязали к дереву и били плетью до тех пор, пока он совсем не обессилел; под ударами он кричал и молил о пощаде, но при этом продолжал уверять, что ничего не знает.

После того как этот вид пытки не дал желанного результата, его поставили на поваленный ствол дерева и надели ему на шею верёвочную петлю, а другой конец верёвки привязали к дереву над его головой. Затем ему объявили, что он будет немедленно повешен, если не скажет всего, что ему известно. Он продолжал твердить своё, пока один из охотников не выбил из-под его ног пень, так что он повис в воздухе; лицо его уже начало чернеть, но в последнюю минуту ему снова подставили под ноги пень, отпустили немного верёвку и приказали двум неграм, следовавшим за отрядом, поддержать его.

И вот, когда он стал дышать свободно, то ли страх перед смертью, то ли путаница в мыслях от прилива крови к голове заставили его потерять контроль над собою, — он заговорил и в конце концов признался, что скрывался на островке среди болота и что Том Дикарь и сейчас находится там. Но он по-прежнему утверждал, что больше не знает никаких беглецов и что, кроме Тома, на островке никого нет.