Белый раб

Миссис Монтгомери горячо защищалась. Она ссылалась на свой долг по отношению к несчастным, которых бог отдал под ее защиту. Она решилась даже намекнуть на то, что грешно жить в богатстве и роскоши за счет подневольного труда, и в проникновенных словах выразила свое возмущение грубостью управляющих и избиениями, которым они подвергают рабов.

Брат возразил, что все это очень мило, очень великодушно и вполне соответствует правилам человеколюбия и тому подобным прекрасным вещам. Он лично (пока все это остается в пределах красивых слов) ничего не может возразить против сказанного его сестрицей. Но… несмотря ни на что, ни маиса, ни табака такими методами вырастить нельзя. Говорить она может, разумеется, все, что ей угодно, но если она желает жить на доходы с плантации, то должна управлять ею так, как управляют другие. Все ее друзья, знающие толк в этих делах, скажут ей одно и то же: если она хочет получать урожай, нужно нанять дельного управляющего, дать ему в руки плетку и предоставить полную свободу действий. Если она решится пойти таким путем, то останется хозяйкой своей плантации; если же она будет упорствовать в своих заблуждениях, то превратится в рабу своих рабов. Вся ее филантропия приведет ее к необходимости продать рабов, чтобы покрыть свои долги, и обречет ее на полную нищету.

Все эти красноречивые доводы произвели на миссис Монтгомери сильное впечатление. Она не могла отрицать, что плантация почти перестала приносить доход, с тех пор как перешла в ее владение, и чувствовала, что, несмотря на все ее усилия помочь рабам, они остаются недовольны ею, хуже работают и плохо повинуются. И все же она не была склонна уступить.

Она продолжала твердить, что ее взгляды на взаимоотношения между хозяевами и рабами продиктованы чувством справедливости и гуманности и что это должно быть ясно для каждого, в ком живы совесть и нравственное чувство. Она настаивала на том, что система, которую она пыталась применить, правильна и что ей нужен только разумный управляющий, способный провести эту систему в жизнь.

Возможно, что в ее словах была какая-то доля правды. Если б ей удалось встретить такого человека, как майор Торнтон, и поручить ему управлять ее плантацией, она, быть может, и добилась бы успеха. Но таких людей и вообще-то мало, а в рабовладельческих штатах они и подавно встречаются очень редко. Обычно американские управляющие - люди исключительно невежественные, несговорчивые, тупые и упрямые. Что могла сделать вынужденная прибегать к их помощи женщина, против которой, во всеоружии своих предрассудков, стеной вставали все ее соседи и родные?

Обстоятельства день ото дня ухудшались. Наличные деньги, оставленные ей мужем, иссякли, и дела ее вскоре так запутались, что она была вынуждена обратиться за помощью к брату. Но брат ее категорически отказался от какого-либо вмешательства, если она не передаст ему целиком управления всем ее имуществом. После короткой и бесплодной борьбы ей пришлось согласиться на эти тяжелые условия.

Не теряя ни часу, он принялся наводить порядок на плантации. Хижины рабов, по его приказанию, были перенесены на старое место, и одновременно снова было введено в действие правило, согласно которому никто из рабов не смел являться в господский дом без вызова. Была восстановлена также прежняя норма выдачи пищи и одежды. И наконец, был приглашен новый управляющий, поставивший решительным условием, чтобы миссис Монтгомери никогда не выслушивала жалоб на него и ни в какой мере не вмешивалась в его методы управления плантацией.

Не прошло и месяца после этого возвращения к старому, как около трети рабов оказалось в бегах. Брат миссис Монтгомери объявил ей, что удивляться тут нечему: этих негодяев (как он выразился) так избаловали, что они утратили способность подчиняться дисциплине, необходимой на каждой плантации. После долгих поисков, неприятностей и ценой значительных расходов бежавшие, за исключением одного или двух человек, были пойманы, и в Поплар-Гроув при новом управлении постепенно восстановился старый порядок: работы было сверх человеческих сил, и плеть действовала беспрепятственно.

Несмотря на все принимаемые меры, слухи о чрезмерно жестоких наказаниях все же время от времени достигали ушей миссис Монтгомери, и она в порыве негодования восклицала, что предпочла бы самую жестокую нищету богатству и роскоши, которыми она обязана плети надсмотрщика.