Белый индеец

- Я всего лишь повинуюсь воле Божьей. Думаю, юноша должен знать правду о своем происхождении, и не успокоюсь, пока не поговорю с ним.

Обадия вытащил что-то из седельной сумки и отправился на поиски Ренно.

Тот сидел в большом доме и старательно чистил мушкет.

- Я хочу говорить с тобой, - произнес Обадия на языке алгонкинов.

Ренно удивился, но не выказал особого любопытства, и они молча пошли в лес за кукурузными полями.

Обадия остановился на маленькой полянке. Стояло солнечное зимнее утро. Преподобный Дженкинс произнес про себя краткую молитву и резко спросил:

- Кто ты?

- Я Ренно, воин сенека и член клана медведя.

- Кто твои родители?

- Я сын Гонки, великого сахема, и Ины, хранительницы веры.

- Я принес тебе подарок, - Обадия опустил руку в карман и вытащил прямоугольный кусок отполированной стали. Стеклянные зеркала были недоступны, и колонисты в основном пользовались подобными предметами. Посмотри на свое лицо.

Ренно взял подарок, удивляясь, что видит собственное отражение даже лучше, чем в спокойной воде в безветренный день.

- Что ты видишь? - Обадия знал, что разговор будет нелегким.

- Свое лицо, - Ренно скорчил рожицу и рассмеялся, глядя на отражение.

- Хорошенько погляди на себя, Ренно сенека.

Твои волосы такого же цвета, как у людей моего народа. Твои глаза такие же, как у них. Солнце заставило твою кожу потемнеть, но на самом деле она такая же, как у нас.

Ренно испугался. Он знал ужасную правду, знал давно, с самого детства, но старался забыть, и сейчас ему потребовалось все его мужество. Он не хотел слушать бледнолицего священника, но страшная тайна все эти годы мучила его и заставляла быть первым во всем и стать настоящим сенека.

Ренно вспомнил девушку из видения и спросил:

- Ты - хранитель веры?

- Да. Для моего народа, - подтвердил Обадия.

Ренно медленно опустил руку, в которой держал зеркало, и посмотрел на чужеземца. То, что он увидел, приободрило его. Это не был враг, как Золотой Орел или тот, молодой, который пытался неправильно побороть его. У этого человека были добрые и честные глаза, и он не лгал Ренно, который вдруг оказался совсем беззащитным.

- Ты из клана маниту, который приходил ко мне?

- Я знаю только одного великого маниту, - ответил Обадия. - Небо и земля принадлежат ему. Он всемогущий, всезнающий и для него нет ничего невозможного.

Ренно наклонил голову.

- Я слышал твои слова, - Ренно знал, что услышит в ответ.

- Ты сын сенека. Никто не говорит, что это не так. Но мой народ - это твой народ, Ренно, так что ты - сын моего народа тоже.

Глава 8.

Прошло много дней. Жизнь Ренно текла по-прежнему. Ему не было равных в стрельбе из мушкета, и Эйб Томас начал учить его стрелять из пистолета.

Все это время Ренно терзала одна мысль. Ему никак не удава лось перестать думать об ужасной тайне, и он даже подумывал, а вдруг ему так легко удается обращаться с этим новым оружием только потому, что он бледнолицый. У юноши пропали сон и аппетит, он не желал смотреть даже на любимую лосиную печенку. Тайна поглощала все его мысли, и наконец Ренно пришел к родителям. Здесь он повторил все то, что слышал от бледнолицего хранителя веры, а потом показал обломок полированного металла, полученный от Обадии.

Гонка сидел у огня, скрестив ноги и сложив руки на груди. Тело великого сахема оставалось неподвижно, а лицо словно высечено из скалы.

Ина заговорила первой.

- Пришло время сказать правду.

Ее муж чуть заметно кивнул и пристально посмотрел на сына.

- Ренно - сын Гонки и Ины, - сказал он, - но так было не всегда. Ренно появился на свет не из тела Ины. Он пришел из земли бледнолицых.

Медленно и внятно отец рассказал о рейде, когда он спас жизнь младенца, без страха смотревшего на него. Он забрал малыша с собой, и в него вошел дух ребенка, которого они с Иной потеряли.

Ренно с трудом удавалось держать себя в руках.

- Я - сын Гонки, великого сахема, и Ины, хранительницы веры. Сенека мой народ, и до моих дней я принадлежу клану медведя. Даже если б я не знал этого, Я-гон, брат мой подтвердил это, когда я был еще маленьким.

Ина хотела обнять сына, но он отстранился.

- Но теперь мое сердце болит. Я не такой, как другие воины сенека.

- Если так, - сказал Гонка, - значит, мать-земля и отец-солнце задумали для тебя что-то особенное.

Вывод напрашивался сам собой, и Ренно воспринял его без особого удивления, зато еще больше смутился. Он знал, что невежливо задавать слишком много вопросов, и ждал, пока отец заговорит снова.

- Пути наших отцов и тех, кто был перед ними, меняются. И годы, что лежат впереди, принесут еще больше перемен. Бледнолицые пришли на нашу землю в кораблях с крыльями из белой ткани, которые летают, как птицы. Их много, больше, чем камней на дне большого озера. И они идут и идут, и с каждой луной их становится все больше.

Ренно знал, что все это правда. Племена, жившие восточнее ирокезов, уже потеряли почти все свои охотничьи угодья.