Белый индеец

Теперь Ренно не придется таскать воду из колодца по просьбе матери или выполнять другую мелкую работу по дому. Старшие воины держались с Ренно на равных. У многих из них было всего по одному или по два скальпа.

— Когда теперь мы пойдем на охоту? — подошел к брату Эл-и-чи.

— Скоро, — улыбнулся Ренно. — Отец, правда, велел мне отдыхать и набираться сил, пока не начнется совет племен, но через несколько дней я смогу делать все, что захочу.

— Жаль, что мне нельзя побывать на совете.

— Потерпи, брат, и ты станешь мудрее.

Эл-и-чи расхохотался:

— Если бы ты был мудр и терпелив, то не напал бы в одиночку на трех гуронов!

Ренно не нашел, что ответить.

Жизнь в селении била ключом. Осень уже подходила к концу, но мужчины изо дня в день отправлялись в лес в поисках дичи, и даже старшие воины вместе с молодежью. Мальчики и незамужние девушки ловили рыбу, а дети собирали съедобные коренья.

Были поставлены временные длинные дома. Великий сахем готовился к встрече гостей.

Первыми прибыли военные вожди и хранители веры из других поселений сенеков. Наиболее уважаемые гости поселились в домах своих кланов.

С запада и востока пришли могауки и онейда. Последними появились свирепые кайюга и онондага, которых остальные ирокезы считали тугодумами.

Ренно удивлялся, что люди смотрят на него, как на героя. Сенека хвастались юношей, голыми руками убившим трех гуронов, и многие гости приходили просто посмотреть на него.

— Ты станешь великим воином, как и твой отец, — обратился к Ренно старый вождь могауков. — Маниту благосклонны к тебе.

В последний день перед началом совета Ренно с двумя воинами онондага из клана Медведя шел к тому месту, где должен был происходить совет. Воинов просили помочь строить помост для вождей. И вдруг Ренно оказался лицом к лицу с Ановарой.

С тех пор, как он стал героем, Ановара относилась к нему совсем иначе. Вот и сейчас она ласково улыбнулась и попросила Ренно задержаться.

Онондага пошли вперед.

— Я хотела сказать, что горжусь тобой.

Ренно важно наклонил голову. Ановара положила руку ему на плечо:

— Я сказала всем моим родственницам из других племен, что ты мой старый и верный друг, и мы знакомы еще с тех пор, как матери носили нас за спиной.

— Это так, — вежливо ответил Ренно.

«Странно, — подумал он, — еще совсем недавно я так мечтал о ней».

Ановара была красива, но красота эта блекла перед прелестью Йалы. И сейчас Ренно было все равно, что думает о нем Ановара. Воинам нет дела до женских разговоров.

— А еще я сказала им, — лукаво произнесла девушка, — что мы и сейчас добрые друзья.

Ренно похолодел. Он больше не искал благосклонности Ановары, и, самое главное, эти слухи могли повредить его отношениям с Йалой. Ренно скрестил руки на груди, кивнул и пошел догонять онондага.

Ановара так и осталась стоять с выражением горечи на лице. Мысль о том, что никто, кроме нее самой, не виноват в этой потере, ничуть не утешала девушку.

На следующий день рано утром пять барабанов — по числу племен — возвестили о начале совета. С одной стороны от помоста вождей сели старшие воины, места с другой стороны заняли хранители веры, молодежь длинными рядами расположилась позади. Прибыли военные вожди, каждый в роскошном головном уборе и с многочисленными скальпами за поясом. Последними вышли сахемы, в парадных накидках из бизоньих шкур. Они заняли места на помосте. Великий сахем Гонка сел на почетное место. В тот же миг, как по команде, барабаны стихли.

Индейцы всегда ценили ораторское искусство, и вожди племен многословными речами заверили собравшихся в братских чувствах, связывающих ирокезов. Все подчеркивали нерушимость союза пяти племен.

В полдень совет прервали, чтобы немного подкрепиться. Затем все вернулись на свои места и наконец заговорили о деле.

Один из вождей сенеков рассказал о встрече Ренно с гуронами. Все воины повернулись в сторону юноши. Рассказ длился долго, и только в самом конце оратор достал из-под накидки и показал всем металлическую трубку.

— Один из гуронов принес эту маленькую огненную дубинку! А у остальных были большие!

Старший воин достал то, о чем шла речь, и все три предмета пошли по рукам.

Ренно удивился, почему сразу не догадался, что попало к нему в руки. Он уже слышал об огненных дубинках — волшебном оружии, которое издает громкий звук и выплевывает пламя, — оно куда опаснее, чем лук и стрелы. Правда, Ренно ни разу не видел огненных дубинок, и только теперь ему стала понятна тревога отца.

Появление мушкетов и пистолета вызвало шум. Один за другим вожди требовали без промедления выйти на тропу войны и уничтожить гуронов, а если потребуется, то и их соседей и верных союзников, оттава. А если алгонкины посмеют вмешаться в войну, то и их тоже.

Гонка сидел неподвижно, с одеревеневшим лицом, пока не выступили все вожди. Наконец настала очередь великого сахема. Он встал. Воцарилась тишина.

— Братья! Послушайте того, кто водил вас в бой и одержал много побед над гуронами, оттава, эри и алгонкинами. Нет воинов сильней и отважней ирокезов, но если мы сейчас выступим против наших заклятых врагов, то проиграем.