Белый флюгер

— Слышу — знакомые! — Отец вгляделся в одного матроса. — Запомнил я твоё «ясно дело!»

— Давай, давай! — нетерпеливо прикрикнул тот. — Веди!

Теперь и мальчишки узнали чекистов. Раненым оказался матрос Алтуфьев, который заснул у камеры предварительного заключения.

Дома командованье полностью перешло к матери. Она отобрала нож, которым старший матрос хотел разрезать брючину на раненой ноге, и аккуратно засучила штанину. А когда Алтуфьев, проскрипев зубами, начал снова ругаться, она так цыкнула на него, что он замолчал на полуслове.

— Кость не задета, — сказала мать, осмотрев рану на икре, и сразу же посыпались распоряжения: — Федька! Горячей воды из печки — в правом чугуне!.. Карпуха! Марля в комоде, в нижнем ящике!.. Степан! Йод на кухне — в шкафчике!

Старший матрос ушёл вместе со своим товарищем на берег. Алтуфьев перестал скрипеть зубами и, лежа на кровати, следил за руками матери. Похвалил её.

— А ты… не только драться умеешь!

— За кем гнались-то? — задал Карпуха давно мучавший его вопрос.

Матрос посмотрел на мальчишек и сделал страшное лицо.

— С вами я и разговаривать не хочу!

Братья видели, что он не сердится на них. Лицо у матроса быстро разгладилось, и он спросил:

— Как ворон? Каркает?

— Скоро полетит! — ответил Карпуха.

Матрос вздохнул.

— Зато я — что ворон подбитый… Гидра чёртова!.. Если б не снег! Не видно ничего! Выбрал же погодку, подлюга!

Матрос не сказал, что это был за человек, почему они хотели схватить его, как очутились ночью в заливе. Он говорил только о самом последнем моменте, когда началась стрельба. Первым выстрелил из нагана тот человек. Он был в небольшой двухвёсельной лодке. Выстрелил и стал грести изо всех сил, чтобы скрыться. Но баркас снова догнал его. И опять он выстрелил. Эта пуля и ранила матроса. Тогда с баркаса открыли стрельбу из винтовок. Лодка почему-то перевернулась, и человек упал в воду. Был ли он ранен или нырнул нарочно — неизвестно…

Через час вернулся старший и три других матроса. Никаких следов на берегу они не нашли. Вероятно, тот человек утонул. В ледяной воде залива, смешанной со снегом, долго не поплаваешь.

Мать напоила матросов чаем. Они решили заночевать у Дороховых.

Алтуфьева оставили на кровати, отец с матерью легли на тёплой печке, а остальные забрались к ребятам на чердак.

Заснули быстро. Только братья не спали.

— Может, и ехать в Ораниенбаум не надо? — шепнул Карпуха Федьке. — Расскажем ему — и всё!

— Кому?

— Да старшему!.. А он дяде Васе передаст. Думаешь — нет?

— Передаст! — согласился Федька. — Только как? Расскажет, а про нас — ни слова! Будто сам узнал!

— Ясно дело! — послышалось в темноте. — Прикарманю ваши заслуги! Обязательно себе прикарманю!

После этого раздумывать было нечего. Мальчишки придвинулись к матросу и всё рассказали про Бугасова…

Рано утром раненого перенесли на баркас, к корме которого была привязана лодка того человека. Дороховы провожали их. Ребята недоуменно переглядывались. Они думали, что матросы так просто не уедут, что перед отъездом они пойдут к Бугасову, и если не заберут его, то по крайней мере обыщут весь дом. Но Зуйко — старший матрос — о Бугасове и не вспомнил.

Выждав удобный момент, Федька спросил:

— А про того-то забыл?

— Замётано! — Матрос подмигнул и добавил так, чтобы слышали все Дороховы: — Если что — звоните Крутогорову.

— Откуда? — спросил отец.

— На полустанке есть телефон… Спасибо за приют!

Алтуфьев приподнялся в баркасе на локте и сказал матери:

— Быстро заживёт — жди подарок!

УТОПЛЕННИК

Купре устроили торжественные проводы. Семья Дороховых собралась на чердаке. Были приглашены и Гриша с Яшей. Мать дала Карпухе кусок варёной крольчатины. Он разрезал его на ломтики и добавил в тарелку хлеба.

Все стояли и смотрели, как ворон склёвывает последний завтрак в неволе. Купря не стеснялся. Когда попадался кусочек побольше, он поднимал клюв кверху, чтобы легче было глотать, и крутил головой, точно удивлялся: по какому случаю собралось вокруг него столько народа?

Покончив с завтраком, он привычно перелетел Карпухе на плечо.

Федька открыл окно. Карпуха шевельнул плечом.

— Гуляй!

Ворон ущипнул его за ухо.

— Гуляй! — повторил мальчишка и подошёл к окну.

Купря соскочил на подоконник, посмотрел вниз — на скованную лёгким морозом землю, глянул на небо, на берёзу с двумя вороньими гнёздами, каркнул, расправил крылья, помахал ими, будто пробовал, работают ли они, и легко взмыл в воздух.

На берёзе загалдели: ругались или радовались — кто их, ворон, разберёт? Купря уселся на самую макушку дерева, посидел, подумал, заскакал вниз по голым веткам и смешался со своими чёрными собратьями. Драки не произошло. Значит, его приняли в новую семью.

— Живи сто лет! — сказала мать.

Всем было радостно и немножко печально. Федька закрыл окно. Яша взял Карпуху за руку, долго смотрел ему в глаза.

— Ты хороший?

— Скажешь ещё! — смутился Карпуха. — Жить ведь на воле всем охота.

На берёзе снова закаркали.

— Это Купря! — забеспокоился Карпуха.