Белый Дозор (под псевдонимом Алекс фон Готт)

– Хочешь фокус, красавица? Как тебя, кстати, зовут?

– Карина.

– Ну, кто бы сомневался, что Дорогая, – криво усмехнулся Невзор. – Хочешь фокус, Карина?

– Хочу, хочу, – она, стараясь не испортить клиенту настроение, захлопала в ладоши.

– Ну, смотри...

Невзор откинулся на спинку дивана, посмотрел на горлышко закрытой бутылки и Карине показал, мол, «смотри туда же».

– Пуфф, – дунул Невзор, и сама собой развернулась и отпала фольга, раскрутилась проволочка, и пробка, словно нехотя, оставила насиженное место, упала на столик, покатилась...

– Ого! – Девушка с восторгом смотрела на колдуна. – Как ты это делаешь?!

– Пей. Потом еще что-нибудь покажу, – холодно пообещал Невзор, внимательно осматривая фланирующую мимо публику.

Поняв, что клиент у нее сегодня весьма особенный и ожидать от него традиционных ухаживаний не приходится, Карина достала плачущую бутылку из ведра и наполнила два фужера. Взяла свой, подала другой колдуну. Тот покачал головой:

– Я не пью алкоголь.

– А... Что с тобой? – Карина спохватилась. – То есть я хотела сказать, что нет проблем, я выпью одна.

– Ну зачем же? Я охотно составлю компанию. Вот только еще один фокус...

Невзор прищурился, быстро прошептал что-то, и шампанское в фужерах изменило свой цвет с золотистого на багрово-красный.

– Господи, что это?! – Карина чуть не выронила свой бокал.

– Пей, тебе понравится, – Невзор с любопытством наблюдал за ней. – Пей, я тебе говорю! – в его голосе появились повелительные нотки.

– А ты?

– Легко, – Невзор осушил свой бокал. – Ну!

Карина пригубила. Тут же скривилась.

– Это же... Кровь!

– Да что ты?! Кровь?! В самом деле?! – издеваясь над ней, кривлялся Невзор. – Пять тысяч долларов, если выпьешь до дна прямо сейчас.

– А ты точно заплатишь?

– Я не торгуюсь.

Она застыла, не в силах отказаться от таких денег. В нерешительности посмотрела на содержимое фужера, поднесла к губам, сделала первый глоток. Замерла, прикрыв глаза. Невзор впился взглядом в ее лицо. Оно менялось на глазах, из тщательно накрашенного превращаясь в противоестественное, словно отражаясь в искаженном зеркале. Черты его заострились, веки стали еще более черны, глаза ввалились, кожа побледнела. Довольный результатом, Невзор улыбнулся.

– Очнись, девочка. Такой ты мне больше нравишься. Допей до конца.

Она открыла глаза. В ее взгляде горела неистовая жажда насыщения. Она залпом допила оставшееся в бокале и хриплым голосом отчетливо произнесла:

– Я. Хочу. Еще.

Невзор сделал широкий жест, обводя зал рукой и указывая на танцпол, на сидящих за столиками людей.

– Смотри сколько их. Начинай с любого.

Карина молча встала, сделала несколько шагов. Мимо нее со скучающим видом проходила какая-то девушка, и Карина молча набросилась не нее, повалила, вцепилась зубами в локтевой изгиб. Вмиг прокусила кожу, перегрызла крупную вену и стала высасывать кровь. Она проделывала всё это, несмотря на вопли жертвы. Но ничто, казалось, уже не могло произвести особенное впечатление на пресыщенных посетителей клуба. Кто-то подумал «лесбиянки», кто-то смотрел со скучающим видом, считая, что это, должно быть, какое-то ролевое представление под названием «Ночь вампира» или что-то в этом роде. Жертва Карины между тем осталась лежать на полу, не подавая признаков жизни, но продлилось это недолго. В то время как Карина уже вгрызалась в шею какого-то парня, незадолго до этого проглотившего кусок бумажки, пропитанной ЛСД, девушка поднялась с пола и также принялась за дело. Она лихо, так, словно была профессиональной спортсменкой, взяла высоту барной стойки, перепрыгнув через нее с большим запасом, и скрылась за ней вместе с удивленным барменом. Парень, находившийся под воздействием ЛСД, подбадривал Карину: «Соси, соси сильней! Высоси из меня всё дерьмо, сестренка». А «обслужившая» бармена девушка занялась какой-то высокой брюнеткой, оказавшейся транссексуалом...

Невзор наблюдал за всем происходящим с равнодушием, достойным глыбы мрамора, но вдруг лицо его просияло:

– Ну, конечно! Нет предела совершенству! Что же я раньше-то? – Он внезапно сделался очень мрачен и, с раздражением наблюдая за творящейся в клубе вакханалией, охваченный несвойственной ему неподдельной скорбью вздохнул. – Мара, черная моя мать, зачем забрала ты от меня к себе душу единственного моего брата? Один я, всё время один, проклятое тысячелетнее, бесконечное одиночество...

Музыка в клубе сама собой стихла, ибо диджей, стоящий за пультом, превратился в верткого упыря и перестал следить за своей техникой, из колонок слышалось громкое шипение. Задумчивый и печальный Невзор решил, что устроенная им сцена кровавой бани достойна лучшего, чем бешеный клубный балаган. Что-то щелкнуло, переключилось, и послышалась из колонок грустная песня: