Белый Дозор (под псевдонимом Алекс фон Готт)

– Послушайте, уважаемый! Как вас там? – Лёша нервно передернул плечами. – Вы мне скажите, что вам конкретно нужно, и покончим с этим. Я знаю, в какой стране живу и как здесь принято решать вопросы, мне также известно. Правило системы гласит: «Не подмажешь – не поедешь». У меня с вами отношения предельно доверительные. Даю вам слово, что никто ничего не узнает, тем более что мой куратор со стороны администрации президента генерал Войтов в данный момент находится в госпитале.

– Да? А что с ним? – вкрадчиво поинтересовался чиновник.

– Ничего особенного, к счастью. Подагра, – солгал Алексей. – Ну, так сколько я вам должен, чтобы вы пропустили препарат в серийное производство?

– А если я вам скажу, что мне уже заплатили за то, чтобы это случилось как можно скорее? – совершенно неожиданно спросил чиновник и вопросом своим сильно озадачил Лёшу.

– То есть как это? – удивился Спиваков. – Вы меня разыгрываете? Сейчас не до этого! Я через сутки улетаю на Кам... кхе-кхе, простите, что-то в горле запершило, улетаю в теплые страны, я хотел сказать, и мне нужно решить с вами вопрос сейчас.

– Вам знаком Михаил Петрович Глинкин?

– Разумеется.

– Он весьма усердно хлопотал за скорейшую приемку этого вашего «чуда» и в том преуспел, – совершенно честно ответил чиновник, – так что летите вы себе спокойно куда угодно. Вы же в отпуск собираетесь?

– Да-да!

– Вот и отдыхайте. Когда вернетесь, всё уже будет готово. Глинкин хочет, чтобы ваш препарат производили его заводы – это же яснее ясного. Вот и «убедил», так сказать.

– Ну, тогда все понятно, – с облегчением выдохнул Лёша. – Да пусть производят, конечно! Чем я буду куда-то тыкаться, что-то кому-то объяснять, так лучше я у Глинкина размещу заказ, и дело с концом!

– Желаю здравствовать, – откланялся чиновник.

Лёша подивился проницательности и предпринимательской сноровке Глинкина. Лишь спустя несколько минут он вдруг отвлекся от текущих дел, потер лоб и подумал: «А откуда этот Глинкин, собственно, знает о препарате?» И хотел было продолжить дальше развивать свою мысль, но тут в дверь кабинета кто-то постучался.

– Войдите! – крикнул Алексей, и на пороге возник Квак собственной персоной.

– О! Александр Кириллович! – обрадовался Лёша. – Всегда вам сердечно рад! Как вы? Как выходные?

– Пожалуй, ничего особенного. Был на даче. Смотрел старые фильмы в новом качестве, спал...

– Вот как? Старые фильмы? «Семнадцать мгновений» в цвете не пытались смотреть? – поинтересовался Лёша, который всем задавал этот вопрос, поскольку имел на его счет свое незыблемое мнение.

– Ну что вы?! Как можно?! – по-настоящему возмутился Квак. – Это же преступление, так испортить великолепный, великий фильм!

Алексей буквально просиял. Ему стало очень приятно, как бывает приятно всегда, когда вдруг оказывается, что твой собеседник и коллега – еще и твой единомышленник, и у вас с ним общие предпочтения. Это сближает.

Лёша предложил Кваку присесть, стал рассказывать ему о планах, намеченных им по возвращении:

– Первым делом, разумеется, поставки в ведушие федеральные онкоцентры. Это в наивысшем приоритете, Александр Кириллович. Затем все переходим на осадное положение, весь коллектив института будет жить тут же, на территории «Альтаира», в щитовом городке.

– Это зачем же так по-спартански? – удивился Квак.

– Затем, что я из своей поездки планирую привезти кое-что особенное, – проговорился Лёша, но решил, что уж «своему-то» можно знать, и, понизив голос, признался: – Я, Александр Кириллович, улетаю очень далеко, на Восток.

– В Японию? – удивился Квак. – Вы же говорили вроде, что летите в отпуск куда-то на юг Европы? Так, кажется?

– Нет, не в Японию, – Лёша помедлил немного, потом решил: «Ничего страшного. Он же свой. Да и вылет уже совсем скоро. Что может произойти? Обязательно надо, чтобы кто-то знал, куда я собираюсь, а то мало ли...» – Я на Камчатку лечу, – выдал свою тайну Лёша. – И не в отпуск, совсем не в отпуск. Я работать там буду, искать...

– Искать будете? – живо заинтересовался Квак. – Что же вы там собираетесь найти?

Лёша понял, что зашел слишком далеко.

– Простите, Александр Кириллович, но я верю в приметы. Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Простите, но я не могу вам сказать. Прошу понять меня правильно.

– Ну, как вам угодно, как вам угодно, – с показным равнодушием в голосе и в жесте вяло поднятой руки ответил Квак, – я вас не неволю, боже упаси. А вы что делали на выходных, Алексей Викторович? – сменил тему коварный заместитель директора, не ожидая, что его вопрос вызовет такую реакцию: Лёша густо покраснел, прямо зарделся, пробормотал что-то невнятное, потом, словно опомнившись, взял себя в руки, и лицо его приобрело прежний оттенок.