Белый Дозор (под псевдонимом Алекс фон Готт)

– Не переживай так. Я бы не смог заменить твою душу своей, ведь у меня, пожалуй, больше и нет души, – холодно заметил Невзор, – поэтому кое-что от тебя останется, но способность любить ближнего своего, которая у тебя в зачаточном состоянии всё же присутствует, исчезнет полностью. Это я к тому, что ты перестанешь постоянно вспоминать своих домочадцев и вздорную жену, которая блудом срамным, маханием любовным с одним из твоих слуг уже давным-давно грешит.

– Наплевать мне на это. Даже думать о том не стану. А что у вас было дальше?

– Дальше? А дальше решено было братоубийством не заниматься, а идти всякому своим путем и вести за собой вас, людей. Обычно те, кто идет впереди, называются Дозором. Шуйный путь, он для Десного кажется черным. Что ж, мы не против, если черный цвет – это наш цвет. Видишь ли, Сварожьим прихвостням достался белый цвет. Вот тогда мы и разделились на Черный и Белый Дозоры, и Черный Дозор пошел Шуйным путем, указанным Марой, чью волю храним, а Белый Дозор двинулся по Десному пути, указанному Сварогом. Черный Дозор служит Маре и Велесу, приближая кончину этого мира и великое обновление, без которого немыслимо всё новое на этой Земле, а Белый Дозор пытается спасти то, что хочет разрушить Дозор Черный... Внимание! К тебе проситель! – заметил Невзор заведующего лабораторией, завлаба, вежливо ожидающего своего хозяина неподалеку.

– Ну? – коротко спросил у завлаба Глинкин.

– У нас всё готово, Михаил Петрович, – завлаб достал из нагрудного кармана халата пробирку, как следует плотно закрытую черной резиновой пробкой. – Прикажете отправить на испытания?

– Вот это? Дайте-ка сюда, – Глинкин повертел пробирку в пальцах, вернул заведующему со словами: – Запускайте в серию. Как я вам уже говорил: десять тысяч доз. Всю партию доставите мне лично, прямо в мой кабинет.

– Но как же без испытаний? – изумился завлаб. – Ведь так нельзя! Не положено!

– Вас это не касается, – двусмысленно ответил Глинкин. – Делайте, что вам говорят. Я вам плачу не за пререкания со мною.

Заведующий побелел от страха, поклонился и поспешил удалиться.

– Вы говорили, что скоро начнется мор. Когда же его ждать?

– Он уже почти начался, – ответил Невзор. – Теперь совсем скоро. На старике, лежащем в больнице, моя роковая печать, в его крови смертельная зараза. Да свершится Ею предначертанное, да падет мир! Слава Маре! Вторь за мной!

– Мара-Ма, Мара-Мать, – словно зачарованный, повторял за Невзором Глинкин. – Дева Зимняя, правь безвременно. Кровь кощная, ядовитая, моровая, да смешается со здоровой, да содеется зло превеликое...

Глава 7

Начало конца – Неожиданный компаньон – ДНК – Черная благодать – Роковой полет.

1

Состояние Войтова было стабильным. Лёша звонил в госпиталь каждый час и никаких тревожных новостей ему не сообщали.

Спиваков не мог предположить, как именно поведет себя препарат, с какого времени начнется его позитивное воздействие. На вторые сутки, на третьи... Отложить вылет было бы непростительной глупостью, так решил Алексей. На Камчатке скоро начнется сезон ураганов и проливных дождей, погода окончательно испортится и здорово похолодает. Тогда пытаться свершить задуманное будет делом, почти неосуществимым: смерть от переохлаждения, от падения в горах, смерть в водах внезапно разлившейся реки – всё это было реально предсказуемым исходом такого путешествия. Лёша предполагал добраться в долину, проделав путь в 600 с лишним километров по земле и не доверяя воздушной дороге. Ненадежно. Вертолеты на Камчатке частенько падали, риск был неоправданным, а раз так, раз придется потратить на дорогу в заповедник несколько драгоценных дней, то необходимо было иметь их в запасе, как можно раньше вылетев из Москвы. Капельница была поставлена генералу в понедельник, в первой половине дня. В оставшееся до вылета время Лёша занимался рабочими делами в институте, и в том числе согласовал день и время утверждения препарата в госкомиссии.

– Может быть, вам что-нибудь нужно? – поинтересовался Лёша у чиновника из комиссии и удивился, услышав, как обиделся этот человек, судя по его резко изменившемуся тону:

– Послушайте, господин Спиваков, ничего мне не надо. И так на каждом углу всяк норовит полить чиновника грязью. Вы, по всей видимости, тоже считаете, что все мы сплошь казнокрады и взяточники?

– Простите меня, – пристыженно ответил на это Алексей, – я как-то не привык иметь дело с честными чиновниками, я рад, что вы исключение, и уверен, что вы не один такой.

– Исключение, хм. – Чиновник на том конце телефонной линии, казалось, задумался. – Да как вам сказать? Никакое я, конечно, не исключение, но вот... только...

– Ну, что, что? – нетерпеливо подстегнул его Лёша. – Вы давайте как-то определенней выражайтесь. Ближе, так сказать, к делу.

– Алексей Викторович, я же знаю, кто за вами стоит, чей вы человек, тоже знаю, – вздохнул чиновник, – так что, как говорится, мне «и хочется, и колется». У вас возьмешь, так потом ведь проблемы могут быть, и скорее всего они у меня будут.