Белый Доминик

Швея смотрит в упор на меня и произносит глубоким мужским голосом: - Ты знаешь, что я - не Пифагор! Быстрый взгляд, брошенный вокруг меня, дает мне понять, что другие не слышат, что она говорит. Ее лицо ничего не вы- ражает. Швея кивает утвердительно: "Я обращаюсь только к тебе, уши других глухи! Замыкание рук - это магический процесс. Ес- ли между собой замкнуты руки тех, кто еще духовно не ожили, то из бездны Прошлого поднимается царство головы Медузы, и глубина извергает лярвы умерших существ. Цепь живцых рук это защитная стена, которая окаймляет обитель Верхнего Света. Слуги головы Медузы - это наши инструменты, но они этого не знают. Они думают, что они разрушают, но в действительности они созидают пространство будущего. Как черви, пожирающие па- даль, разъедают они труп материалистического мировоззрения, чей гнилостный запах, если бы не они, заразил бы всю землю. Они надеются, что придет их день, когда они пошлют призраки мертвых к людям. Мы пока позволяем им радоваться. Они хотят создать пустое пространство, называемое безумием и предельным отчаянием, которое должно поглотить всю жизнь. Но они не зна- ют закона "наполнения". Они не знают, что из царства Духа брызнет родник помощи, если в этом будет необходимость.

И эту необходимость они создают сами.

Они делают больше, чем мы. Они призывают нового проро- ка. Они опрокидывают старую Церковь и даже не догадываются, что приближают тем самым пришествие новой. Они хотят пожрать все живое, но на деле уничтожают лишь падаль. Они хотят ист- ребить в людях надежду на потусторонний мир, но убивают толь- ко то, что и так должно пасть. Старая Церквоь стала черной и потеряла свой Свет, но тень, которую она бросает в будущее - бела и чиста. Забытое учение о "переплавлении трупа в меч" будет основой новой религии и оружием нового духовного папс- тва.

- А о нем не беспокойся, - швея направила свой взгляд на безучастно смотрящего прямо перед собой точильщика, - о нем и об ему подобных. Никто из тех, кто на словах утверждают, что движутся в бездну, на самом деле не делает этого. "

Остаток ночи я провел на скамейке в саду, пока не взошло солнце. Я был счастлив сознанием того, что здесь, у моих ног, спит только форма моей любимой. Сама же она бодрствует, оста- ваясь неразрывно связанной со со мной, как и мое сердце.

Заря показалась на горизонте, ночные облака свисали с не- ба, как тяжелые черные шторы, до самой земли. Оранжево-желтые и фиолетовые пятна образовали гигантское лицо, чьи застывшие черты напоминали мне голову Медузы. Лицо парило неподвижно, как бы подстерегая солнце, желая уничтожить его. Вся картина напоминала адский носовой платок с вышитым на нем ликом Сата- ны.

Прежде, чем взошло солнце, я как приветственный знак от- ломил для него ветку акации и воткнул ее в землю, чтобы она проросла и когда-нибудь сама стала деревом. При этом у меня было чувство, что я как-то обогатил мир жизни.

Еще до того, как появилось само великое светило, первые предвестники его сияния поглотили голову Медузы. И такие грозные и темные прежде облака превратились в необозримое стадо белых агнцев, плывущих по залитому лучами небу.

XII

"ЕМУ ДОЛЖНО РАСТИ, А МНЕ УМАЛЯТЬСЯ"

"Ему должно расти, а мне умаляться"... С этими словами Иоанна Крестителя на устах я проснулся однажды утром. Слова эти были девизом моей жизни с того самого дня, когда мой язык впервые произнес их, и до того дня, когда мне исполнилось тридцать два года.

"Он стал странным человеком, как и его дед, - слышал я, как шептали старики, когда я сталкивался с ними в городе. - Из месяца в месяц его дела все хуже и хуже. "

"Он стал бездельником и зря растрачивает дни, отпущенные Господом! ворчали самые озабоченные. - Видел ли кто-ни- будь, как он работает? "

Позднее, когда я уже стал взрослым мужчиной, слухи прев- ратились в устойчивое мнение: "У него недобрый взгляд, избе- гайте его. Его глаз приносит несчастье! " И старухи на Рыноч- ной площади протягивали мне "вилы" - широко расставленные указательный и средний пальцы - чтобы защититься от колдовс- тва, или крестились.

Затем стали говорить, что я - вампир, лишь с виду похожий на живое существо, который высасывает кровь у детей во время сна; и если на шее грудного ребенка находили две красные точ- ки, то поговаривали, что это следы моих зубов. Другие, якобы, видели меня во сне полуволком-получеловеком и с криком убега- ли, когда замечали меня на улице. Место в саду, где я любил сидеть, считалось заколдованным, и никто не отваживался хо- дить по нашему узкому проходу.

Некоторые странные события придали всем этим слухам види- мость истины.

Однажды поздним вечером из дома горбатой швеи выбежала большая лохматая собака хищного вида, которую никто раньше не встречал, и дети на улице кричали: "Оборотень! Оборотень! "

Какой-то мужчина ударил ее топором по голове и убил. Поч- ти в то же самое время мне повредил голову упавший с крыши камень, и когда на другой день меня увидели с повязкой на лбу, посчитали, что я участвовал в том ночном кошмаре, и раны оборотня превратилась в мои.