Белые степи

Бывалые вояки, ветераны войны с германцами, подходили к обозам нехотя, неторопливо, со знанием дела осматривали винтовки. С осуждением смотрели на желторотых юношей, еще не нюхавших пороха, но уже вообразивших себя героями. Знали они цену этому задору и удали.

Совсем в стороне в тени прятался, курил свою самокрутку одноногий Юлдыбай. Он с грустью смотрел на неумело толкающихся в попытке составить строй и не знающих, как лучше держать тяжелую винтовку, новобранцев…

Наконец, командиры при помощи фронтовиков построили новоиспеченное войско, кое-как оторвав их от провожающих родителей, жен и детей. А Зухра видела только Шакира. Переодетый в новый топорщащийся мундир царской армии без знаков различия, в новеньких сапогах, растерянный и грустный Шакир стоял, переминаясь с ноги на ногу, с котомкой собранных в дорогу продуктов, винтовкой и подсумком с патронами. Все это ему мешало, он все время поправлял сползающую с плеча винтовку и искал глазами в толпе провожающих Зухру, и почему-то у него все время в голове вертелось: «Встретимся в Белых степях, встретимся в Белых степях, любимая…» Недалеко от него в том же строю стоял самоуверенный Ахат, он скалился, все время шутил, подтрунивал над новобранцами…

Когда все успокоились и выровнялись, провожающие отделились и, утирая слезы, отошли на другую сторону дороги, Заки Валиди и мулла Мухаметша, придирчиво осматривая, стали медленно обходить строй. Мухаметша шептал молитвы, благословляя воинов. Остановился напротив Шакира:

– Шакир мой, выйди из строя, – и когда Шакир неуверенно сделал шаг вперед, мулла, обращаясь к Заки, сказал: – Вот мой лучший ученик, вот каких людей мы отправляем на бой за Родину нашу. – И громко, для всех: – Дорогие мои, я вас всех благословил на бой за земли наших предков, помните, что душа погибшего за веру, за справедливость сразу же попадает в рай. С вами будет мой ученик Шакир, он знает Коран, все ритуалы и обычаи. Обращайтесь к нему в минуты отчаяния, в минуты горести и потерь. Он будет молиться за вас, и ни один воин не будет похоронен не по нашим обычаям, без его молитв.

Шакир подтянулся, у всех на глазах преобразился, в глазах блеснула сила, подкрепленная верой. И Мухаметша, обнимая его, на прощание сказал:

– Шакир, туго вам придется, не все вернутся в свои дома, но ты поддерживай в них веру, сила в вере. Ты же помнишь, что верующий прежде всего – защитник Отечества. Хорони погибших сам, ты все знаешь, все уже умеешь… Возвращайся целым и невредимым…

Тут из толпы провожатых вырвался горбун Даут; с перекошенным от горя лицом, маленький, он ткнулся в пояс Шакира, пытаясь его обнять. Шакир нагнулся и порывисто обнял его:

– Ша-а-кир-р, – сбивчиво и заикаясь, сквозь слезы выдавил он, – д-добрый и с-сильный наш, н-не уми-р-рай, воз-з-вра-щайся…

Прозвучали команды, серо-зеленая масса новобранцев и бывалых солдат колыхнулась и пошла в сторону Богоявленского завода. Поднялась пыль из-под ног идущих, впереди у горизонта сгустились тучи, заиграли сполохи молнии, загрохотали раскаты грома… Опустел Мырзакай.

Дома Зухра на подоконнике, что у их постели, нашла сложенный вчетверо лист. На нем красивой арабской вязью были написаны стихи от Шакира, которые она запомнила на всю жизнь:

Может, я не вернусь из этого похода,
но знай, что я тебя люблю,
ты лучшая на свете…

Глава II Фатхелислам

1

Зухра проснулась от того, что какая-то птичка уселась на конек крыши сарая, задевая крылышками настил из дранок, и стала шумно чистить перышки. Царапая коготками дранки, попрыгала, походила, несколько раз невнятно что-то просвистела и так же шумно взлетела и, свистнув крылышками, улетела… «Счастливая птичка, – думала сквозь мучительную дрему Зухра, – летает где хочет, везде у нее пища, копнула лапкой чернозем, под ним червячок. На ветках осины и в кустарниках гусеницы, на лету и мухи, слепни. Поклевала – и сыта, лети дальше… Попила водички из чистой лужицы… Вольготно, сытно и легко…» Птички залетали, и небо в прощелинах крыши порозовело, значит, скоро рассветет, значит, скоро опять за работу. Что сегодня придумает хозяйка, за что надо будет до изнеможения рвать жилы, чтобы не умереть от голода?..

– Лентяйка, лежебока, дармоедка, вставай! Чтобы ты сдохла, объедаешь нас, лентяйка, иди бегом на речку, белье стирай! И чтоб все чистеньким было у меня! – других слов от нее Зухра и не слышала.