Читаем Белые степи полностью

Поразительно точно выписаны персонажи с точки зрения психологических метаморфоз, происходящих с односельчанами Зухры, бабушки автора, в гражданскую войну, когда человек, вдруг обретший власть, влезал в другую шкуру, становился жестоким, деспотичным человеком, способным на самые безжалостные поступки даже по отношению к друзьям детства. Этот раскол общества на красных и белых, на правых и неправых, когда у каждого правда была своя; выписан с такой хирургической точностью, что ты – веришь! Это великое свойство писателя – заставить читателя верить, заставить сопереживать, внедряясь в ткань повествования настолько глубоко, что кажется, ты сам находишься там, на улочке, у забора, во дворе Зухры…

Густая, подробная живопись Рамазана Шайхулова включает в себя портреты и пейзажи, многочисленные детали времени и пространства, речевые партитуры, содержит мгновенные соображения и долгие раздумья. Здесь ситуации и конфликты, отразившие духовное состояние человека, эпохи, мужские и женские характеры. И всё зиждется на живом материале истории семьи, истории народа. «Между тем остывающее летнее солнце, последними закатными лучами подрумянив вершину горы Караульной, ушло за горизонт, и постепенно на западе небо окрашивалось в тревожные оттенки багряного. Весь купол неба, еще подсвеченный закатившимся солнцем, был исполосован рваными хаотичными облаками. Какие-то из них угрюмые и тёмно-фиолетовые, и совсем, как аккорды нервной тревоги, там и сям горели оранжевым мелкие барашки мелочи. Они своими неровными неорганизованными рядами добавляли нотки страха и так отчаянно ищущим неожиданную пропажу». Как поэтично и мастерски выписана картина тревоги. И таких мест в романе множество.

Во второй части романа меня также поразил образ матери Рамазана Сафии. Здесь она под именем Салимы. Я знал её: спокойная, рассудительная, излучающая мудрость, доброту, она до последних дней заботилась о своих детях, внуках и правнуках. Никакой озлобленности, несмотря на выпавшие тяжелейшие испытания в такое сложное время.

Но самое главное в романе – это отношение к истории – не назидательное, не внушаемое известными приёмами, не навязчивое, а описанное просто, через историю семьи. Автор не на чьей правоте не настаивает, ни чью сторону не принимает, так как страдали одинаково все. Две части романа – первая про Зухру, вторая про Салиму, полностью охватывают всю историю страны, начиная с дореволюционной России и заканчивая постперестроечными событиями. И все эти события описаны не как хроника, не как факты из истории, а через сопереживание судьбам, поступкам главных и второстепенных героев, через происходившее в деревнях и сёлах Башкирии в разные исторические периоды.

И конечно, самое ценное в этих повествованиях – рельефно, подробно и с любовью выписанные образы главных героинь – женщин, выстоявших в эти трагические времена, происходившие в XX веке. Выстоявших и сохранивших свои семьи, вырастивших детей, потому как они с рождения впитали в себя все нравственные устои мусульман, чтившие наставления родителей и веры без всякого фанатизма, так как это была глубоко укоренившаяся убежденность, которую не могли поколебать никакие перипетии истории, времени.

Роман называется «Белые степи». Белые степи, как образ некоего подобия рая. Главная героиня, Зухра, ещё девочкой рассказывает своим друзьям об этом так: «…неведомо где, неведомо, в какой стороне, и неведомо, как далеко, есть на земле место в Белых степях, где живут только счастливые люди. Там не нужно работать, как здесь, от зари дотемна, не надо заботиться о хлебе, о тёплом ночлеге, там всё есть, и люди там живут счастливые. Там не бывает войн, вражды и ссор. А место называется белым потому, что белый цвет – это цвет чистоты, и люди там живут тоже белые, то есть светлые». И через всю жизнь героинь романа проходит эта идея – быть на светлой стороне, поступать так, как поступали бы в Белой степи, и желать жизни на этой светлой стороне, в Белых степях…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза