Белые одежды. Не хлебом единым

— Кассиан Дамианович! Часто ли граб порождает лещину? Пока известен только один случай. Часто ли сосна порождает елку? Тоже весьма редко. Является ли овсюг результатом чистого порождения из овса? Или большая часть всходов этого сорняка идет из семян того же прошлогоднего овсюга? Таким образом, вдумчивый естествоиспытатель… каким обещает стать Женя Бабич… должен неизбежно прийти к выводу… что частота подобных скачков в природе вообще весьма невелика. Но зато стабильна. Мы еще не рассматривали эту сторону явления, но, я полагаю, Кассиан Дамианович, мы сможем вывести закон… И даже численный коэффициент, применимый ко всему растительному миру…

— Так-так… — проговорил академик, кивая и глядя в пол. Его уже осенило. Он уже уловил мысль.

— Почему же, Кассиан Дамианович, почему порождения яровыми злаками озимых происходят ежегодно, сотнями на одном только нашем учхозовском поле? Что за льготу предоставила злакам природа? Она ведь консерватор известный! Почему так получается? Да потому все, что подлинные и притом нечастые случаи порождения у злаков проходят на загрязняющем эксперимент фоне случайных опылений. Что и заметила Женя Бабич. Она будет ученым! Стефан Игнатьевич Вонлярлярский назвал бы этот загрязняющий фон контаминацией…

Напряжение опало. Зал уже смеялся.

— Я считаю, что применение изоляторов нужно ввести в повседневную практику.

Он чувствовал: удалось уйти от удара. Удалось, удалось! Академик уже сиял. Уже смеялся, шевелил губами, запоминая иностранное слово. Он будет выводить закон!

— Так ты считаешь, нечасто?.. Но зато, говоришь, стабильно? Говоришь, закон? Ты, пожалуй, прав, Федор. Петр Леонидыч, этот вот… который пугает меня иногда… Он мало что зубастый, он еще и башковитый. Оригинально мыслит…

Кассиан Дамианович принялся ходить по сцене. И весь зал в молчании следил за его оригинальной шарнирной походкой.

— Ты прав, Федя, со злаками мы работаем нечисто. Но стабильность, то есть закономерность порождений, подтверждает великую роль среды как образователя форм.

Тут академик отошел на середину сцены, и голос его зазвучал торжественно:

— Формообразующая роль среды! Вот в субботу мне позвонили. Сейчас как раз к месту… Подошла минута, товарищи… — В его фаготе что-то сорвалось, он перемолчал накатившую бурю чувств. — Минута, ради которой я собрал вас. Великая минута! Сейчас вы получите ответ, кому еще неясно. Мать-природа, она одним махом разрубает все узлы…

Повернувшись к боковине сцены, к ограждающим ее полотнищам, он высоко поднял руку и так, с поднятой рукой, почти танцуя, начал отступать, все глядя туда, за кулисы. А оттуда, из-за серых полотнищ, показалась маленькая медленная процессия — несколько школьников в красных галстуках. Высокая тонконогая девочка, остальные — коротыши. А впереди шла пожилая их учительница в вязаной вислой блеклой кофте и несла перед собой в руке большую увядшую березовую ветвь.

— Товарищи! Аплодируйте природе! — Академик, уступая дорогу процессии, ударил в ладоши.

Варичев и Брузжак поднялись, с достоинством аплодируя.

Минуты две все стояли на сцене, потонув в звуках, оглохнув от молодой, звонко бьющей по ушам овации. Потом она стала затихать, постепенно растаяла, умолкла. И учительница, шагнув к академику, протянула ему ветку:

— Дорогой Кассиан Дамианович! Вам, как признанному, большому авторитету в мичуринской науке, юные биологи нашей школы принесли в подарок эту ветку березы, которую они нашли в здешних лесах. На ней, на этой березовой ветке, я обращаю внимание всех, на березе, выросли необыкновенные пять побегов — ветки серой ольхи! Вы увидите, дорогой академик, здесь нет никакой прививки, этот удивительный чудо-экземпляр не допускает никаких подозрений в подделке. Он выдержит самый придирчивый контроль. Его принесли из лесу пионеры, дети. Своими чистыми руками сорвали они ветку с березы. Вот этот пионер, Валера Баринов, — учительница положила руку на голову мальчика, — он влез на березу и сорвал ветку. А этот его товарищ — Гена Гущев — подсаживал…

Академик умиленно затоптался. Присев, притянул, расцеловал ребят.

— Эта ветка послужит верным доказательством правоты нашей замечательной науки… — голос учительницы сильно качнулся, она удерживала слезы, — науки, которую возглавляет Трофим Денисович Лысенко, которую обогащаете вы, наш дорогой академик. Мы вам принесли… Это будет в ваших руках хорошая богатырская дубинка на вейсманистов-морганистов! — закричала женщина. — Этой дубинкой вы разгоните их всех! Этой веткой вы навсегда выметете весь хлам буржуазных схоластов, ненавидящих нашу мичуринскую биологию! Борющихся против научного объяснения мира! Прокладывающих дорогу расистским теориям битого фашизма!..