Белые одежды

— Советские солдаты очень вовремя пришли. Как ветер. А то бы немцы нас всех расстреляли. Это был бы для меня не лучший вариант. Нас было немного, сотни полторы. Очень скорое дело — пах-пах-пах из автомата. А доктор Стригалов командовал у советских солдат группой... рота называется. Правилно сказал? Он дал мне банку сгущенного молока. Я его благодарил, потому что еще тогда знал некоторые русские слова. А в беседе оказалось, что у нас есть общий, интернационалный, корень — наука. Я ему говорю: генетика! Он отвечает: Мендель! Я радуюсь, кричу: хромосома! Он остроумный человек, отвечает: полиплоидия! Я кричу: «Солянум»! И вдруг он отвечает: «Контумакс»! Мы целый вечер беседовали. И когда начинали страдать от бедности моего тогдашнего русского словаря, мы переходили на английский. И мы заключили с господином Стригалевым вечную дружбу. Ради этой дружбы я и принялся изучать русский язык. Ради дружбы и приехал. И уже во вторую очередь — ради гибрида. Когда я узнал на конгрессе, что это сделал доктор Стригалев, я сразу понял, что это ни в коем случае не блеф и не шизофрения. А когда я услышал от академика Рядно эти слова, я получил двойное подтверждение. Когда такой человек говорит вам ответственную вещь... нужно его слова поворачивать на сто восемьдесят градусов — это будет правда. Я был хорошо подготовлен к знакомству с вами. И я счастлив, что вы этого не знали и сами мне сказали... доброволно. Нет лучше музыки, чем слово, которое говорит честный, добрый смельчак, невзирая на опасность и разделяющий туман. Потому что он не может обманывать. Давайте познакомимся, как вас зовут?

— Этого вам не надо знать. Зовите, как звали, Иваном Ильичом.

— А могу я увидеть того... кого зовут действително Иваном Ильичом?

— Не сможете.

— В таком случае я предполагаю сделать академику Рядно и профессору Варичеву сюрприз. Этот план родился в моей голове сразу, как только профессор Варичев назвал вас Стригалевым. Я решил наблюдать, как будет развиваться наш мюзикл, и в последней сцене сделать всем длинное лицо. Мы будем считать, что нашей этой беседы не было. Правилно я решил? Я называю вас Иваном Ильичом еще три дня. Потом я заявляю протест против того, что вместо хорошо мне знакомого моего друга старшего лейтенанта Стригалова мне представили другого человека. И я буду требовать свидания с доктором Стригаловым. Вы одобряете?

— Не могу обсуждать это с вами.

— Почему? — удивился датчанин.

Как раз в это время сзади них раздалось звонкое царапанье лыжных палок по снегу, и веселый голос окликнул:

— Федор Иванович!

Мадсен оглянулся, отступил в сторону и стал внимательно наблюдать. К ним подъехал разгоряченный, потный коротышка-тренер.

— Федор Иванович! Как вы завтра?

— А что?

— Подбирается хорошая маленькая компания. Можно сделать прикидку. Возьму секундомер. Посмотрим, что мы за бегуны.

Федор Иванович взглянул на датчанина.

— Доктор Мадсен...

— Пожалуйста! Вы хотите на лыжи? Я буду приветствовать... Федор Иванович, — датчанин посмотрел на обоих. — Я тоже люблю лыжи. Сам я завтра буду гулять. Посмотрю ваш город.

— Решено, — сказал Федор Иванович тренеру. И тот, подняв палку, окинув обоих веселым подмечающим взглядом, унесся на лыжах по аллее.

— В девять! — крикнул на ходу. — Без рюкзаков!

Проводив его взглядом, датчанин с вопросом посмотрел на своего спутника.

— Позволте считать, Федор Иванович, что теперь и я получил подлинное ваше удостоверение личности.

— Только вам следует сейчас же мое имя забыть. И никогда, нигде, ни при какой ситуации не вспоминать.

— Я уже все забыл. Моментално. Но вы... Иван Ильич, имели возможность видеть. Допустим, я даже не знал в лицо доктора Стригалова. Этот лыжник вас выдал с головой. Опасное занятие водить таракана за усы. Когда я поеду в Москву, я скажу эти слова академику Рядно. Иван Ильич, я наблюдательный человек. Мне кажется, встреча с этим маленьким лыжником принесла вам заботу...

Он угадал. По лицу Федора Ивановича словно провела рукой судьба. Его сотрясало, укладываясь в нем, неожиданное, беспощадное решение. Снег идет! Если будет так валить весь день, надо бечь. Бечь сегодня... Пока валит снег.

— Это наш тренер по лыжам, какая тут может быть забота! — сказал он, вдруг повеселев.

«Да, да. Сегодня, после обеда. Катапультируюсь!..»

— Иван Ильич... Вы мне обещали показать гибрид...

— Да, обещал. Тогда давайте повернем назад. Он у меня дома.

Почти бегом они зашагали к городку. Как заговорщики, стремительно взбежали по каменным ступеням. Федор Иванович отпер свою комнату. Мадсен вошел и стал озираться, задумался.

— Иван Ильич, мне нравится это прибежище... В такой обстановке обман не живет... Вы можете не слушать, это бредни идеалиста. Я вижу, здесь у вас термостат... — он указал на ящик, прислоненный к оконному стеклу.

— Холодильник, — поправил его Федор Иванович.