"Белые линии"

Хэкл с презрительной, иронической усмешкой поднял брови, удивившись тому, что пан Салаба, как специалист, до сих пор не в курсе дела.

— «Белые линии» — это же шлягер весны этого года... И, я надеюсь, — подчеркнул он, — будут и криком моды следующей пражской весны.

Салаба воспринял его слова как указание:

— Разумеется. Я вам так скажу: можете на нас положиться. Я сделаю для этого все возможное.

В эту минуту вошел Гонза Бем и, остановившись у двери, терпеливо и с почтением стал ждать. Хэкл сразу же его заметил и вежливо произнес:

— Извините, я вас на минуту покину. — Он подошел к Бему и тихо спросил его: — Так что?

Бем так же тихо, чтобы те двое в креслах у камина не услышали, ответил:

— Мы его отделали, шеф.

— Ну и что?

— Ничего.

— Вооружен?

— Нет.

— Документы?

— Нет.

— Что он говорил?

— Молчал. Дрался с нами до последнего, но молчал. У Эриха, кажется, перелом руки...

— А этот тип жив?

Гонзулка Бем запнулся, почуяв в словах Хэкла упрек, и стал оправдываться:

— Вы же ничего не сказали, шеф!

Хэкл с досады так стиснул зубы, что у него на скулах заходили желваки. Но он коротко обронил:

— Порядок. Можешь идти! — Сделав над собой усилие и снова придав лицу светское выражение, Хэкл возвратился к гостям. Подходя к ним, он увидел, как Салаба нахально, как в своем доме, налил джин и тоник, сказав ошеломленному редактору:

— Ну, что я говорил? Ведь правда, что мистер Хэкл отличный парень? Аристократ, никакой политики, он выше этого. Короче, настоящий английский джентльмен.

Восторженный и растроганный редактор Голан охотно с ним согласился...

8

Земан за годы своей службы научился терпеливо ждать и совершать длительные ночные прогулки. Но на этот раз, ожидая Ирку Градеца, он всерьез забеспокоился. В голову лезли всякие мысли, ведь Градец был на другой стороне границы двух миров, совсем один, без помощи. Земан уже несчетное количество раз проходил по приграничной улочке мимо одних и тех же витрин и заглядывал в них уже механически, так как все выставленное в них он за эту ночь выучил наизусть. Вдруг из всполохов неона, люминесцентных ламп и реклам вынырнули фигуры двух мужчин. Один из них скорее тащил, чем поддерживал, другого, который казался мертвецки пьяным. Это были доктор Салаба и Градец.

Земан бросился им навстречу и, увидев разбитое и отекшее лицо Градеца, испугался настолько, что еще бы немного — и он нарушил бы конспирацию.

— Боже мой, что с тобой стряслось? — вскрикнул Земан.

Градец не ответил. Он лишь попытался разбитыми губами изобразить какое-то подобие усмешки. Доктор Салаба пыхтел от напряжения.

— Что вы, от него ничего не добиться! Я из него выудил только вкладыш на переход на Фридрихштрассе, и то я был вынужден встать на колени и почти прижаться ухом к его губам.

Земан подхватил Градеца с другой стороны, чтобы помочь Салабе. Они посадили Ирку на край тротуара. Земан достал носовой платок и стал осторожно вытирать Градецу лицо, запачканное уже засохшей кровью. Салабу вдруг осенило:

— Так вы же наш сосед из поезда?! Вы его знаете? А я до последней минуты думал, что он датчанин.

Земан сразу понял свою ошибку и попытался ее исправить:

— Нет, я знаю только, что он работает в той же фирме, что и я, только в филиале в Брно. Мы с ним однажды случайно встретились на коммерческом совещании в Праге. А теперь я его вдруг встречаю здесь и в таком состоянии...

— Хулиганы! Здорово они его отделали. Лишь бы не было переломов, — озабоченно сказал Салаба и тотчас же по привычке захохотал. Этот коммивояжер привык быть в любой ситуации занятным собеседником. — Я вам так скажу: мир тесен, чехов повсюду встретишь. Однажды один мой знакомый — он занимался продажей материала для дождевиков — едет с образцами своего товара по пустыне, где-то в Тунисе, и встречает араба, едущего на верблюде в бедуинском белом бурнусе. Знакомому захотелось закурить, и он спросил араба: «Огонька у вас не найдется?» А тот араб подает ему газовую зажигалку и отвечает по-чешски: «В следующий раз, болван, купи себе хотя бы спички, когда едешь в пустыню...»

Земану было не до болтовни, поэтому, прервав Салабу, он спросил:

— Где вы его нашли?

Салаба уточнил:

— Вот именно «нашли». Вначале нас было двое. Но редактор сбежал, трус несчастный, побоялся влипнуть в какую-нибудь историю.

— А вы не боялись?

— Тоже боялся. Но он лежал на мостовой, весь в крови, и это обещало веселенькую прогулку с западноберлинскими полицейскими. Разве я мог его бросить, если он стремился попасть к нам и я понял, что он наш?

Земан удивился. От кого, от кого, а уж от пана Салабы он такого не ожидал!

— Вы сказали «к нам»? Я вас совершенно не понимаю, пан Салаба.

Салаба с улыбкой ответил:

— Не обращайте на меня внимания, я сам себя тоже иногда не понимаю. Мы ведь сложные существа, как утверждают классики... Вы, случайно, не знаете, в какой гостинице он живет? Я, хоть и умотался, с вашей помощью его туда дотащил бы.

Однако Земан отказался:

— Нет-нет, в этом нет необходимости. Вы и так уже достаточно много сделали. Остальное — моя забота. Поскольку я знаю его немного больше, чем вы, я уж сам о нем и позабочусь.