Белые камни

Некоторые материалы, которые удалось отыскать Александру в московских архивах, могли сделать его новую документальную книгу значительнее. И он напишет эту книгу возможно лучше! Он много раз бывал на разных заводах, больших — современных, и маленьких — допотопных, которым нередко отказывали в обновлении оборудования, он насмотрелся всякого, но, главное — увидел настоящих людей, не тронутых червоточиной потребительства или лености. Александру хотелось рассказать об этом глубже. Уральский рабочий в этом отношении — особый; не требующий многого лично для себя, он мужественно переносит трудности и невзгоды, хотя их в значительной мере могло бы уже не быть, ведись хозяйство более рачительно и заботливо по отношению к людям, живущим ныне, а не только к тем поколениям, которые придут им на смену в прекрасном светлом будущем. Тут, пожалуй, Семен прав. Был бы прав, если б сам побольше вносил в общий труд. Но ведь Семен и само понятие «народ» отрицает. «Что за чушь — народ! — кипятился он в споре с Леонидовым. — Вы объясните популярно, что это такое?» Леонидов отмахивался: «Что вам объяснять, если вы не ощущаете себя частицей народа?» — «Я — частицей народа?! А как это, интересно, я могу ощутить?» — «Согласен, — спокойно ответил Леонидов, — вы не можете. Потому что главным образом тунеядствуете. А народ, опять же главным образом, составляют трудящиеся массы, способные преобразовывать общество к лучшему. Вот когда созреете и начнете, как говорит Валерия, вкалывать, тогда и ощутите себя частицей народа. Я, например, ощущаю. И хочу испытывать это чувство еще больше, чем два десятка лет назад». Спор между Леонидовым и Сеней, как обычно, ничем не кончился. Леонидов говорил о своем главном понимании смысла жизни, Сеня разглагольствовал о том, что он не собирается себя ограничивать…

Написать роман, конечно, непросто, рассуждал Александр уже превозмогая усталость и желание спать. Для этого нужны талант и время. Пока времени явно недостает. А что касается таланта — кто скажет, есть ли он у него? Во всяком случае, талант не туман, не мимо идет.

Сон сморил Александра. Заснул он моментально. Какие-то неясные видения приходили в голову, над какой-то зыбкой пустыней, напоминавшей облака, летел он и вдруг проснулся от тихого, сдавленного плача. Он открыл глаза и увидел Магду. Она сидела на кровати. Александр тоже сел.

— Что с тобой? — спросил он. — Почему не спишь?

Магда не ответила. Она утирала ладонью слезы, все еще всхлипывая, и, наконец, успокоилась, глубоко вздохнув. На повторные вопросы Александра она тоже не отвечала. Прошло несколько тяжких минут. Александр не спал и чувствовал, что не спала и Магда.

Ее голос прозвучал неожиданно и отрешенно:

— Вот от этого я и погибну.

Александр не понял, о чем говорит Магда. Он попытался развеять ее мрачные мысли, спросил:

— О чем ты говоришь? Что с тобой происходит?

Магда лежала тихо, и можно было даже подумать, что она уснула, но вскоре ее голос послышался вновь:

— Я нащупала шарик, вот здесь… — И рука Магды потянулась к ключице.

Александр не нашел ничего другого, как сказать, что Магда придумывает себе невесть что. Завтра — рабочий день, и ей надо выспаться. Магда еще раз вздохнула и притихла.

* * *

И снова завершился длинный трудовой год. Одним из признаков этого для Магды и Александра было очередное появление в их доме ничуть не стареющего, всегда элегантного Семена. Его приезд внес оживление. Он без конца о чем-то рассказывал, будоражил несбыточными затеями, например предлагал всем вместе отправиться в путешествие по Средней Азии или поехать к морю, в Сухуми, а лучше всего слетать на недельку в Париж. Потом он сказал, что есть возможность прокатиться по Каме и Волге. Это было соблазнительно. Но в этом году Алешка сдавал выпускные экзамены, а потом собирался поступать в военное училище. Магда и Александр решили провести отпуск на даче у Белых камней.

* * *

В ближайшее воскресенье они поехали к Белым камням. На Магде, Валерии и Александре были поизносившиеся походные куртки, спортивные трико и кеды, и только один Семен не пожелал расстаться со своим единственным темно-серым костюмом-тройкой, шляпой и начищенными до блеска полуботинками. Сидя на скамье электрички, он постоянно оглядывался по сторонам, любуясь сменяющими друг друга пейзажами, а иногда вскакивал и прохаживался. Наступив на ногу одной из женщин, он пробормотал: «Прошу пардона», — и, не обращая больше на нее внимания, пошел дальше. Вслед он услышал: «Вот, ходют тут нероботи разные, аж прямо по ногам. А еще в шляпе!»

Семен сел против Александра, уставился на него неподвижным взглядом и спросил: