Белые и синие

— Располагайте временем, как вам будет угодно, мадемуазель, — ответил Баррас, — я всегда буду к вашим услугам.

— Завтра, здесь, в девять часов вечера, — сказала Диана.

Мадемуазель де Фарга, взяв кинжал из рук Барраса и письмо со стола, спрятала их под корсажем, поклонилась Баррасу и удалилась.

На следующий день, в этот же час, члену Директории доложили о приходе Дианы де Фарга.

Баррас поспешил пройти в розовый будуар и застал там ожидавшую его девушку.

— Итак, моя прекрасная Немесида? — спросил он.

— Я решилась, сударь, — отвечала она. — Но, как вы понимаете, мне нужно охранное свидетельство для республиканских властей. При той жизни, которую я буду вести, вполне возможно, что меня задержат с оружием в руках, когда я буду сражаться против Республики. Вы расстреливаете женщин и детей, ведя беспощадную войну с роялистами; пусть вас рассудят Бог и совесть. Меня могут схватить, но я не хочу, чтобы меня расстреляли прежде, чем я отомщу за себя.

— Я предвидел вашу просьбу, мадемуазель, и приготовил для вас не только паспорт, обеспечивающий вам свободу передвижения, но и охранное свидетельство, которое при чрезвычайных обстоятельствах вынудит ваших недругов встать на вашу защиту. Советую вам тщательно спрятать оба эти документа, особенно второй, от глаз шуанов и вандейцев. Неделю назад, потеряв терпение при виде того, как гидра гражданской войны беспрестанно обрастает новыми головами, мы передали приказ генералу Эдувилю не щадить жизни врагов. В соответствии с этим, как и в те прекрасные дни Республики, когда Конвент издавал декреты о победе, мы послали вслед за приказом одного из наших старых луарских потопителей по имени Франсуа Гулен, который хорошо знает те края, с новенькой гильотиной. Она предназначена как для шуанов, если они попадутся в плен, так и для наших генералов, если они позволят себя разбить. Гражданин Гулен ведет к генералу Эдувилю подкрепление из шести тысяч человек. Вандейцы и бретонцы не боятся расстрела, они идут на него, распевая псалмы, с возгласами: "Да здравствует король! Да здравствует религия!" Посмотрим, как они пойдут на гильотину. Вы встретите солдат во главе с гражданином Гуленом на пути из Анже в Рен и присоединитесь к ним. Если вы чего-то опасаетесь, оставайтесь под их защитой до тех пор, пока не приедете в Вандею и не сумеете достоверно узнать, где располагается Кадудаль, и затем отправляйтесь к нему.

— Хорошо, сударь, — сказала Диана. — Благодарю вас.

— Когда вы уезжаете? — спросил Баррас.

— Моя карета и почтовые лошади ждут у ворот Люксембургского дворца.

— Позвольте задать вам деликатный вопрос, ведь я обязан спросить вас об этом.

— Спрашивайте, сударь.

— Нужны ли вам деньги?

— В этой шкатулке — шесть тысяч золотых франков, стоимость которых превышает двадцать тысяч франков в ассигнатах. Видите, я могу воевать за собственный счет.

Баррас протянул руку мадемуазель де Фарга, но она словно не заметила этого учтивого жеста.

Девушка сделала безукоризненный реверанс и удалилась.

— Прелестная ехидна! — пробормотал Баррас. — Не хотел бы я оказаться на месте того, кто ее пригреет!

XIX ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

Как и сказала мадемуазель де Фарга члену Директории Баррасу, у ворот Люксембургского дворца ее дожидался экипаж; сев в него, она сказала кучеру:

— На орлеанскую дорогу!

Возница стегнул лошадей. Зазвенели колокольцы, и карета двинулась по направлению к заставе Фонтенбло.

Поскольку над Парижем нависла угроза близившихся волнений, заставы неусыпно охранялись и жандармерия получила приказ тщательно проверять всех тех, кто въезжал в Париж, и всех тех, кто выезжал из него.

Тот, у кого не было в паспорте подписи нового министра полиции Сотена либо рекомендательного письма одного из трех членов Директории: Барраса, Ребеля или Ларевельера, должен был объяснить причину своего выезда из Парижа или въезда в него.

Мадемуазель де Фарга остановили у заставы, как и других; ей приказали выйти из экипажа и пройти в кабинет полицейского комиссара, и, хотя она была молода и красива, у нее потребовали паспорт столь же сурово, как если бы она была старой и безобразной.

Мадемуазель де Фарга достала из бумажника документ и предъявила его комиссару.

Он прочел вслух:

"Гражданка Мари Ротру, начальница почты, Витре

(департамент Иль-и-Вилен).

Подписано: Баррас".

Паспорт был в порядке; комиссар вернул его с поклоном, относившимся скорее к подписи Барраса, нежели к скромной начальнице почты; она, со своей стороны, слегка кивнула и удалилась, даже не заметив, что красивый молодой человек лет двадцати шести — двадцати восьми, который собирался предъявить паспорт, когда она вошла, отвел свою протянутую руку с учтивостью, выдававшей человека благородного происхождения, и пропустил прекрасную путешественницу вперед.

Он подошел к комиссару тотчас же после нее. Тот взял его паспорт, по-прежнему проявляя необыкновенное внимание, с каким исполнял свои важные обязанности, и прочел: