Белые и синие

— Охотно верю, — сказал он, — сейчас три часа ночи.

— Сколько у вас пушек в Тюильри?

— Шесть четырех фунтовых орудий, но без канониров.

— Они найдутся… Пушечное мясо не такая редкость, как бронза. На сколько выстрелов хватит пуль и пороха?

— Ну!.. Самое большее — на восемьдесят тысяч.

— Восемьдесят тысяч? Этого как раз хватит, чтобы убить восемьдесят человек, если допустить, что один выстрел из тысячи попадет в цель. К счастью, ночь продлится еще три часа.

Надо забрать из Саблонского лагеря все пушки, которые там остались, во-первых, для того чтобы неприятель не завладел ими и, во-вторых, чтобы они были у нас.

Надо взять из жандармерии и батальона Восемьдесят девятого года канониров для этих орудий.

Надо привезти порох из Мёдона и Марли и заказать не меньше миллиона зарядов. Наконец, надо найти военачальников, на которых мы сможем положиться.

— В нашем отборном батальоне все те, кто был смещен Обри.

— Великолепно! Это люди не разума, а действия, но именно такие нам нужны.

Молодой офицер встал, пристегнул саблю, застегнул мундир, потушил лампу и пробормотал:

— О удача, удача! Буду ли я держать тебя в руках?

Они спустились и направились к Конвенту.

Баррас заметил, что молодой человек оставил ключ от своей комнаты в двери; это говорило о том, что у него нечего было красть.

Пять часов спустя, то есть в восемь утра, дела обстояли следующим образом: приказ доставить артиллерию в Париж поступил в Саблонский лагерь вовремя; в Мёдоне наладили производство патронов, орудия были установлены в конце центральных улиц, и некоторые пушки замаскированы на случай, если часть линий будет преодолена.

Два восьмифунтовых орудия и две гаубицы были выдвинуты на огневые позиции на площади Карусель для того, чтобы бить по окнам домов, из которых попытаются открыть огонь по площади.

Генерал Вердье возглавил оборону дворца; в случае блокады члены Конвента и пять тысяч человек были обеспечены продовольствием на несколько дней.

Орудия и войска были расставлены вокруг Конвента: в тупике Дофина, на улицах Рогана и Сен-Никез, во дворце Эгалите, на мосту Революции, на площади Революции и Вандомской площади.

Небольшой кавалерийский отряд и две тысячи пехотинцев были оставлены в резерве на площади Карусель и в саду Тюильри.

Таким образом, великий Национальный Конвент Франции, который свергнул восьми вековую монархию, расшатал все троны, заставил содрогнуться Европу, изгнал англичан из Голландии, пруссаков и австрийцев — из Шампани и Эльзаса, отбросил испанцев на шестьдесят льё за Пиренеи, подавил два восстания в Вандее; великий Национальный Конвент Франции, который только что присоединил к Франции Ниццу, Савойю, Бельгию и Люксембург; Конвент, армии которого обрушились на Европу, перешли Рейн, словно это был ручей, и грозили преследовать орла дома Габсбургов до самой Вены, — этот Конвент удерживал в Париже лишь часть Сены от улицы Дофины до Паромной улицы и на другом берегу реки — участок между площадью Революции и площадью Побед, располагал лишь пятитысячным войском и почти безвестным генералом для защиты своих позиций от всего Парижа.

XIX ГРАЖДАНИН ТАРА

В некоторых местах, в частности на Новом мосту, часовые секций и Конвента стояли так близко друг от друга, что могли переговариваться между собой.

Утром произошло несколько мелких стычек.

Секция улицы Пуассоньер остановила артиллерию и людей, посланных навстречу секции Кенз-Вен.

Секция Мон-Блан захватила продовольственный обоз, направлявшийся в Тюильри.

Отряд секции Лепелетье завладел банком.

Наконец, Морган во главе отряда из пятисот человек, из которых почти все были эмигрантами либо шуанами, носившими сюртучные воротнички и зеленые помпоны на шляпах, устремился к Новому мосту, в то время как секция Комеди Франсез спускалась по улице Дофины.

Около четырех часов пополудни примерно пятьдесят тысяч человек окружили Конвент.

Воздух был насыщен горячим дыханием и яростными угрозами.

В течение дня члены Конвента проводили переговоры с секционерами. И те и другие прощупывали друг друга.

Около полудня народному представителю Тара было поручено доставить постановление правительства в секцию Неделимости.

Он взял с собой конвой в тридцать всадников, половину из которых составляли драгуны и половину конные егеря. Люди из батальонов секций Музея и Французской гвардии, собравшиеся к Конвенту и стоявшие возле Лувра, принесли ему оружие.

Новый мост охранялся республиканцами во главе с тем самым Карто, среди подчиненных которого в Тулоне был Бонапарт и который был весьма удивлен тем, что теперь сам оказался под его командованием.

У моста Менял Тара столкнулся с батальоном секционеров, преградившим ему путь. Но Тара был решительным человеком; он достал из кобуры пистолет и приказал своим тридцати кавалеристам обнажить сабли.

Завидев пистолет и заслышав лязг металла, секционеры пропустили отряд.

Тара было поручено убедить секцию Неделимости перейти на сторону Конвента. Однако, несмотря на его настоятельные просьбы, секционеры заявили, что решили сохранять нейтралитет.