Белоснежка и семь апостолов

— Спасибо. Слушай, Максим, а пошли ко мне, я пивка холодного надыбаю, посидишь, остынешь. А то надоело, поди, торчать тут, пыль глотать? — Двор здесь был и вправду очень пыльный и без малейших признаков растительности. И тут совершенно неожиданно для себя я увидел Макса растерянным. Он быстро-быстро заморгал, отчего его и без того крохотные глазки буквально спрятались в глубь черепа:

— Я… Это… Артем, я… Спасибо, но я не могу.

— За рулем?

— Да это ладно. У меня, — он опять смутился, — тренировка.

— Бокс? — спросил я, не сомневаясь в утвердительном ответе.

— Не-э… — Он аж пошел красными пятнами, а потом выдавил, — Спортивные танцы.

Подошла моя очередь удивляться:

— Э-э-э-э… Ну ты даешь!

— Вот и пацаны смеются. А я еще в фазане кэмээса выполнил. Говорили, у меня талант. Тока, сам видишь, рожей я для танцев не вышел, потому и бросил после армейки. А щас вот с личным инструктором занимаюсь, три раза в неделю, по вечерам, чтоб форму не терять. — Он демонстративно напряг мышцы. — Ладно, погнал я, вон Часовой уже приехал. Держи краба.

Во двор, подревывая прямоточным глушителем, зарулил синий «Аккорд». Я пожал руку Максу, кивнул выглянувшему из машины Часовому и пошел к себе. На девятый. Пешком. Чтоб, как Макс сказал, форму не терять. Когда я поднялся, Дэна уже не было — видимо, спустился на лифте.

Бабулькина квартира, которую подыскал мне Дэн, больше всего напоминала вагон. Длинная и узкая, выходящая окнами на обе стороны дома. Одна небольшая комната, крохотная кухня, санузел с тесной душевой кабинкой вместо ванны. Впрочем, я особо не горевал по этому поводу. Всю сознательную жизнь я провел по общагам, съемным комнаткам и домикам-на-колесах. Зато почти все необходимое у меня было: музыкальный центр, ноутбук, книги, «упакованный» по полной программе бар, микроволновка, две гигантские пепельницы, запас сигарет и потрясающая вытяжка. Спал я на надувном матрасе среди книг. Для полного счастья не хватало кондиционера (уж больно душный выдался август), Интернета (Дэн самолично отрезал в целях конспирации) и спасения от вынужденного безделья. Сейчас, когда труппа разъехалась, а Чжао исчез где-то в дебрях империи Семена Тиграновича, я особо остро ощутил тоску и скуку.

Прошла уже неделя (а может, и больше, я как-то утратил чувство времени), как я проводил Артура. Мне срочно требовалось какое-то занятие. Работать по журналистскому профилю Дэн запретил, так что… Так что дело, как говорится, было вечером, делать было нечего. Оставалось медленно превращаться в овощ. Из единственного сомневавшегося в полезности нашего цирка я превратился в единственного, кому он был действительно необходим, — остальные устроились более-менее удачно. Влад играет на своей виолончели, радуя родителей, педагогов и себя. Димка работает в частной клинике. Артурчик укатил с родителями на гастроли в Европу. Даже Венди нашла себе мирное занятие — фасует ириски на кондитерской фабрике.

Наконец, моя молчаливая, но выстраданная и искренняя молитва была услышана.

Я как обычно валялся в постели, уговаривая себя подняться. Чутье подсказывало, что уже хорошо за полдень. Надо было вставать. Кончив себя жалеть, я открыл глаза и привычно глянул на левое запястье — часов не было. Я встал и осмотрел квартиру. Смятая постель на матрасе, разбросанные повсюду книги… Жалкое зрелище. Выглянув в коридор, я обнаружил на призеркальной тумбочке мобильник. Ну, хоть что-то. Так который час? Телефон оказался разряжен. Из зеркала на меня глянул угрюмый тип — небритый, с неопрятной прической (где ты, привычный с армейских времен ежик?), мешками под красными глазами и наметившимся животиком. Дополняли картину серые застиранные трусы-«боксеры» и прилипшая к губе красная шкурка от арахиса.

Пиликнул звонок. Я глянул в глазок — на площадке стоял Дэн. Я заметался, пытаясь найти шорты, но тут из-за хлипенькой «пенсионерской» двери раздался веселый бас:

— Горинец, у тебя чего, баба там? Так и скажи, я попозже зайду. — И чуть тише: — Хотя откуда у тебя баба…

Я открыл. Дэн, подчеркнуто элегантный, в белой рубахе навыпуск и белых же брюках, подарил мне презрительный взгляд, протолкнулся в крохотную прихожую и скомандовал:

— Закрывай дверь.

Я послушно закрыл.

— Ну ты и жлоб, Артемка. К тебе друг пришел, а ты его на площадке держишь, пройти не предлагаешь, да еще и выглядишь, как… как мой сосед-алкоголик. Да и воняет от тебя почти так же. Быстро в душ, а я пока пожрать организую.

— Я не голодный..

— Я голодный. Бегом мыться.

— А времени сколько? — спросил я невпопад.

— Полтретьего дня. Только встал, что ли?

— Ага…

И я поплелся в душ.

Через полчаса сытый и почти довольный Дэн сидел на кухне и делал три вещи одновременно: пил кофе, ковырял в носу и курил. При этом он умудрялся еще и разговаривать. Я мыл посуду и слушал.