Белоснежка и семь апостолов

За все межсезонье ни один из подозреваемых не проявил себя (отчего уверенность в существовании у них коллективного таланта «на троих» крепла не по дням, а по часам). А потом наступило лето, и цирк заработал на полную. Процесс стал переходить в угрожающую стадию, и пришлось идти на самые крайние меры: брать их поодиночке и просеивать через мелкое сито. Они, не будь дураками, пустились врассыпную, и с носом остался я.

Теперь сыскать всех стало сложнее, и на это потребуется больше времени… А время в нашем деле ценнее, чем в любом другом. По себе и по своим ребятам знаю, что при должном усердии и тренировке дар не просто развивается и крепнет, но и дает ростки, зачастую не менее ценные. И никто не может поручиться, что наша великолепная восьмерка за это время не эволюционирует за пределы всякого человеческого разумения, потому что: а) у них фора минимум в год; б) они точно не будут сидеть сложа руки; в) в состоянии стресса — за что нам с ребятами отдельное «спасибо» — каждый из них способен на олимпийский рывок. Ситуация усложнялась еще и тем, что, как мы выяснили, среди способностей существует некоторая иерархия. Есть высшие способности, есть низшие. Таланты осваиваются сверху вниз: телепат или левитатор может со временем овладеть пирокинезом и телекинезом, но тому, у кого телекинез — основной, исходный дар (а таких — большинство), эволюционировать некуда. По крайней мере, по моим данным картина складывается именно такая.

На элементарную слежку людских ресурсов у нас хватит, но не более, а пополнить их без обратителя в предельно сжатые сроки не представляется возможным. Чтобы работать продуктивно, нужно сузить круг подозреваемых. Брать надо троих, как ни крути. Всех троих. А там разберемся.

Артем

— Ну вот и все, Артем, — Игорь стиснул своей лапищей мое плечо, сел в машину и захлопнул дверцу.

С соседнего сиденья на меня угрюмо пялился Артур. Красная «Нива» Саркисова-старшего фыркнула, завелась и тихо покатилась в сторону трассы. Я помахал ей вслед в полной уверенности, что мне никто не ответит. Пора было ехать домой, то есть уже не домой, а на квартиру, снятую у одной полоумной бабульки, — она держала семь черных кошек и этим здорово напоминала нашу Белоснежку. Будь я чуть более суеверным… Ладно. Я сел в машину — тот самый «Мицубиси Лансер», одолженный мне Дэном, чтоб подбросить Артурчика до места свидания с отцом, — завелся, включил приемник. Салон наполнился бубнежом Козырева, представлявшего тринадцать очередных шлягеров отечественной рок-сцены. Поехал. Действительно все. По крайней мере, хочется в это верить. Молодежь разогнана по родителям, Венди укатила в город Н, Димка — в город Е, Отто с Питом отправились на черноморский берег догуливать отпуск в городе А. К осени вернутся в свой интернат. В Красноярске остались только я и Чжао. Ну и еще эти ребята, которые подкинули нам такую дозу адреналина, что меня до сих пор потряхивает…

Указания от Дэна были просты и совершенно недвусмысленны — сидеть дома, писем не отправлять, не публиковаться, со старыми знакомыми не контачить, к маме не ходить. Ей я позвонил единственный раз — в тот самый вечер. Сказал, что влип в историю и уезжаю в Томск. Про Томск было сказано для тех, кто наверняка прослушивал мамин телефон. Сказано без особой надежды — вряд ли оникупятся на такую простую липу, но все-таки. Может, хоть к маме лезть не будут, поймут, что она все равно не в курсе, где я.

«Я с тобой, мы ветра — двери пропасти. Я с тобой, нас не спасти. Стой, прости. Я с тобой, после нежной жестокости. Я с тобой…»— доносилось из приемника.

— А я без никого, — ответил я «Пятнице» [7].

И стало как-то невыносимо тоскливо, захотелось сделать какую-нибудь глупость, хотя бы напиться. Напиться по-настоящему, не для снятия стресса, а так, от души, чтоб орать заплетающимся языком песни под гитару, «полировать» водку пивом, а пиво — коньяком. И чтоб было похмелье. Нормальное, без преобразования продуктов распада спирта в глюкозу и витамин С, но с головной болью, непреодолимой ленью, тошнотой и чувством вины, неизменно одолевавшим меня наутро после возлияний. Впрочем, с чувством вины у тебя, Артем Германович, и так полный порядок. И похмелье ты себе можешь наколдовать без всякого пития. Только тебе оно надо? И без того проблем хватает.

У подъезда дежурил ставший уже почти родным черный «инфинити» Макса. Хозяин машины сидел на капоте в одних шортах — над городом висела вечерняя августовская духота — и курил. Когда я подошел, он лениво глянул на меня и, угадав мой вопрос — ей-богу, скоро начну думать, что он телепат не хуже Влада, — сообщил:

— Дэн к тебе поднялся. — Он помусолил бычок и уточнил: — Поссать.

— Ну, без этой информации я, предположим, мог бы и обойтись. — Я улыбнулся. — Сигаретой не угостишь?

— Бери, — Макс лениво кивнул, сверкнув золотой цепью, на лежавшую тут же на капоте пачку.