Белое солнце Пойнтера

Ничего себе поиски! Брать штурмом укрепленную резиденцию со стихийным ополчением успешно выходит только в подметных лубочных картинках, прославляющих Суганиху Кровавого. Причем как раз у самого Суганихи, которого рисуют вчетверо больше прочих размером, а его «бравых побирушек» — вдвое. Но на деле-то он народ с дрекольем на стены бросал исключительно ради отвлечения оборонявшихся, а сам с бандой своих лесных мошнорезов тем временем лез в осажденные замки Властителей через канализацию. Так и стало Высоких Родов тринадцать вместо семнадцати, покуда остальные не объединились, предварительно заткнув фановые трубы…

Даже при наличии набранной с сопки по лиственнице команды боевиков повторить подвиг легендарного бунтовщика моей высокородной не светило. Для нее было другое дело, куда более реальное и срочное.

— Бросай все и беги на верхнюю окраину, к обрыву! Музафар поставил кордоны на берегу! В город никого не выпускает, а несогласных сбрасывает в воду без дыхательного зелья! Всех туда веди! Чем больше, тем лучше!!!

— Поняла… Отмашка! — после мгновенного молчания отозвалась моя высокородная, ввернув словцо, некогда подхваченное от меня. Эх, где те времена и те прохладные ночные улочки…

Сунув раковину к себе в карман — на этот раз уже в нагрудный, — я полез в подсумки за последним аргументом. Файрболлы — пусть считанная полудюжина, да и те малокалиберные, полуфунтовые, но после случая с песчаной акулой всегда в портупее обретаются. Значит, пришла пора для них, раз ни магия, ни иное оружие не может очистить нам дорогу.

— Пойдем на прорыв, — обратился я к своей пятерке, подкидывая на ладони шар из огневого тумана. — Стрелы остались?

— Три, — коротко отозвался кто-то слева.

— Пять! — добавил тот ветрострелок, что засел за тумбой у арыка.

— Восемь… — почему-то виновато признался тот, у кого я одолжился раковиной. Запасливый… Что дурного?

— Нет вообще. — Этот голос был мрачен.

— Тоже! — Оба «пустых» были справа.

Туда, на звук, я и кинул предпоследнюю пачку болтов. Судя по ответному лязгу взводящих рычагов, не мимо. Половину последней пачки передал налево, а оставшимися стрелами набил собственный метатель, с натугой водя «козьей ногой».

— Все зарядили? — выждав дюжину секунд спросил я и, дождавшись отклика, отрезал: — Как рванет — вперед, и стрел не жалеть по всему, что шевелится!!! Готовься!

Файрболл заискрил о кресало на плечевом ремне и алой дугой ушел к заслону…

Грохнуло, снеся изрядный кус баррикады, вверх взметнулось чье-то тело. Мы поднялись в рост и рванули вперед сквозь рой беспорядочно сыплющих гарпунов, опустошая в ответ стволы своих стрелометов. Файрболл за файрболлом автоматически, как из колесного метателя, летели у меня из рук в сторону любой достойной цели. Кажется, третий развалил малую аркбаллисту на складной треноге, притаившуюся за вывеской чайханы…

В опустошенном горячкой боя сознании мелькнуло: они ждали большой отряд! Наш, именно с этой улицы — кто-то из уцелевших стражников-людей навел, предупредив о фатальной для заклятых лизардманков магии!!! А не стреляли сразу, потому что нас мало было, не соответствовали описанию!

Под эту мысль последний шар сгущенного заклятием огневого тумана так и остался зажат в сведенных судорогой пальцах. Больше никого и ничего, требующего его разрыва, перед нами не было. Раненые и обожженные кричали, прося помочь, помиловать, добить — или вовсе без слов. Но у нас не было на них ни жалости, ни злобы, ни времени. Пусть не будет других застав на пути, слишком долго мы шли…

Рука с неиспользованным файрболлом никак не попадала в подсумок, а при попытке сунуть огнешар в карман наткнулась на раковину дальней связи. Отходя от напряжения, я поискал взглядом ее владельца, чтобы вернуть с благодарностью.

Тот валялся в дюжине шагов позади со стрелой в глотке. Умели целиться ящеричьи дети, или кто они там были…

Еще один — ветрострелок — остался в самом начале нашего пути, свесившись в пустой арык. Мой и без того крошечный отряд сократился до троих: двух драконидов, один из которых был обожжен близко легшим файрболлом, и пожилого мужика человеческой крови и ремесленного вида. И вот сюрприз — это был тот деятель, что вчера обозвал меня под водой султанским шпиком!

Сегодня, правда, сей обладатель весьма засаленной бирюзовой повязки не пытался искать измену в своих рядах. То ли не признал, то ли анарисский парадный мундир ему глаза застил явной чуждостью да золотым шитьем. На большое начальство особо не поорешь, не позамахиваешься…

— Помнишь меня? — спросил я зачем-то, оглядывая открывшуюся дорогу на площадь. — Вчера, в сиесту?

Тот только кивнул мрачно да плечами пожал. Мол, обмишулился, с кем не бывает…

— С караванами не одни купцы да приказчики ходят. — Понимающе усмехнуться получилось с трудом. Уж больно много мертвецов появилось за истекающие сутки на улицах благословенной Хасиры. Не по нашей с ним вине, но при деятельном в том участии. За каждый шаг к Теневой площади людям и драконидам из три тысячи лет не воевавшей столицы Хисаха приходилось расплачиваться своими жизнями…