Белое солнце Пойнтера

Поэтому я не удивился, что избранные пятеро по собственной воле распрощались почти со всем боезапасом в пользу женской части уходящих. Почитай, при одних сайсах и родовых клинках остались.

Проводив взглядом быстро удаляющиеся спины недавних соратников, мы не сговариваясь, развернулись к цели. Башня, казалось, застила полнеба. Вшестером идти к ней по опустевшей улице было как-то совсем неуютно. Словно по лесу в одиночку.

Звуки, которые прежде не пробивались сквозь ритм движения отряда, неприятно царапали слух — далекие отголоски грохота разрывов, воя и звона заклятий, доносящиеся от казарм и академических кварталов. А еще скрип болтающейся ставни, шорох листвы бульварных акаций и пересвист песчаных вихрей по плитам мостовой…

Должны же еще где-то таиться местные жители! Не могли все до единого сорваться на морскую сиесту или, вроде нас, бродить по улицам в поисках спасения или мести. Может, сейчас за нами следит не одна пара глаз — тех, кому не хватило духу выйти на улицу или, наоборот, посчастливилось укрыться от преследователей под защитой крепких сте…

Во всяком случае, впереди определенно замаячило впопыхах сооруженное укрытие. Все, что на улице можно было снять или сдвинуть — вывески, навесы, столики и топчанчики с открытых террас ближайшей чайханы — было свалено в длинную кучу поперек бульварного расширения улочки, как раз при самом выходе на площадь. По-глупому сделано, лучше бы вдвинулись глубже в проходы и перегородили разрывы между островками зелени бульвара. Там вообще небольшой укрепрайон насыпать можно, если потрудиться…

Впрочем, если это враг, и так сойдет. Кто сказал, что заклятие накладывает на ящеричных обезьян в том числе знания основ фортификации? А если свои, то городского дурня никогда не поздно уму-разуму подучить, чтоб более умело берег свою единственную жизнь.

Почему-то опасаться нелепой преграды после всего сегодняшнего уже не получалось. Ни у меня, ни у прочих — опьянение кровью дошло до фазы полной потери чувствительности. Как бы только похмелье не оказалось смертельно горьким…

Но пока ничто не могло поколебать уверенность в собственной безопасности. Только молчание с той стороны слегка напрягало. Пора бы уже себя обозначить…

— Эй, кто там?! — не сдержавшись, проорал рядовой ветрострелок, единственный из доставшихся мне военных.

— Твоя смерть во славу султана, желтый песчаный червяк! — злобно отозвалась баррикада.

Мимо просвистела стрела, уйдя куда-то в глубь улицы. Мы сыпанулись по укрытиям, кому куда ближе было. Лично мне — за каменную скамью с резное спинкой, венчавшей микрооазис бульварного островка зелени, а вот ветрострелку пришлось забиться за приподнятый на склоне акведук арыка. С той стороны пришла еще пара-другая болтов, и все опять затихло.

Вот и расплата за беспечность. Хорошо хоть хуже не обошлось… Пока.

Ладно, не прошли в лоб — попробуем рассеять противника мощью Реликвии. Ставший привычным процесс вызова силы я проделал едва ли не вдвое быстрее обычного, а набранный ее запас швырнул с особой лихостью, широкой дугой по всему фронту баррикады, чтобы никого не миновало.

Ответом был залп гарпунов, выбивших из резного камня подобие барабанной дроби. Ни одной изумрудной вспышки! Люди или дракониды — гарнизон башни был подобран не из заклятых стражников. Похоже, не так все просто с Теневой.

Эх, зря я отряд отпустил… К тому же, выходит, едва ли не на верную смерть. Не дело все так оставлять, надо хотя бы попытаться помочь.

Едва успев отскочить обратно, я протянул руку к ближайшему бойцу:

— Раковина есть?!

Тот на мгновение запнулся, роясь в поясной сумке, но довольно быстро нашарил искомое и кинул мне. Оставалось лишь припомнить коды вызова жен — нарезаны на медь под быстрое соединение они были только в моей собственной раковине. А как дозваться до Пемси, я и вовсе не представлял. Хотя от ее студиозусов на том же берегу был бы немалый толк…

Вспомнив наконец, я лихорадочно защелкал ногтем по жемчужинам набора и потянул ракушку к уху, пригибаясь под свистом стражничьих болтов-гарпунов.

— Хирра? — Орать под вражеским обстрелом было странновато, но сейчас я сам себя не слышал, не то что перелива мелодии отзыва.

— Да… Кто это? — раздался в раковине напряженный и почти неузнаваемый голос моей высокородной. Ну да, там же сейчас горит алым рубин «чужого вызова», а голос мой в таком раскладе узнать не проще, чем ее собственный. Даже труднее — судя по звукам, доносящимся из зева ракушки, с той стороны тоже стреляют, а орут куда громче и на разные голоса.

— Я… — Тут же сообразив, что «я бывают разные», как в цизальтинской сказке про медведя, пришедшего в гости, я запнулся в поисках неопровержимого подтверждения своей личности, но ничего не придумал и просто гаркнул: — Пойнтер это…

— Ах да, кому же еще… — признала-таки жена мужа и повелителя.

— Слушай, ты где?

— На Сухотаможенной. Хочу во дворец прорваться, Исэсс поискать. Тут со мной местные, отбившиеся от стражников, и пескоброды.