Белла

Погруженный в размышления, Валентин ехал обратно в Плейс-хаус. Он остановился рядом с шахтой и полчаса изучал процесс установки нового небольшого насоса, потом вошел в дом и, игнорируя приветственные вопли Батто, отправился на кухню, где застал Дэвида Лейка за разделкой охотничьих трофеев.

С веревок свисала пара диких уток, шесть кроликов и три мешка сушеного инжира. Заметив, наконец, взгляд Валентина, Дэвид произнес:

— Не смог их пристрелить, пришлось купить у того соседского парня, что к нам заходит.

Валентин сел на край стола и свесил ногу.

— Пытаешься выслужиться перед Батто?

— Еще бы! Вот бы он любил меня так же, как тебя!

— Он тебя терпит. Но не торопись. Дорога к его сердцу идет как раз через желудок.

Дэвид разглядывал ствол пистолета.

— И как там твоя малышка?

— Все так же плохо. А прежде я думал, что люблю ее.

— Но больше не любишь?

— Малыш Джорджи отлично выглядит! Боже, как он вырос!

— Он тебя узнал?

— Ну ты и дурак! Разумеется, узнал!

— Не стоит принимать это как должное. Мальчики в его возрасте, как правило, цепляются за мам и забывают своего старика, если его нет рядом.

Валентин пожевал палец перчатки для верховой езды.

— Сколько уже времени ты здесь, Дэвид?

Тот поднял голову.

— Где здесь? В этом доме? Шесть или семь месяцев, то тут, то там. А что, я тебе надоел?

— Нет... в последнее время ты моя единственная компания. Оставайся. Однако ты ничем особенно не занят. Это совершенно бесплодный уголок Англии... Интересно, что тебя здесь привлекает?

— Просто мне нравится такой образ жизни. В сущности, я лентяй. Мне нравится солнце, ветер, море, песок и все эти запахи — морских водорослей, соленой воды, ракитника, кроликов, собак, диких обезьян, диких людей...

— Достаточно.

— Если я вернусь в Лестершир, отец заставит меня учиться на адво...

— Я думал, ты уже выучился.

— Более или менее. Но я предпочитаю жизнь, полную пьяных и развратных праздников, устроенных пьяным и развратным приятелем из Итона, у которого всегда найдется подходящее место в доме, вино в подвалах и талант развеселить общество. Хочешь, чтобы я заплатил за постой? Или уехал?

— Не надо. Успокойся.

— Я и не волновался. Я начинаю волноваться, только когда кто-то советует мне сесть на диету.

— Странно, — после некоторого раздумья произнес Валентин, — я ем и пью без всякой меры и все равно не прибавляю ни одной унции веса. Каждая съеденная или выпитая тобой унция превращается в жир. И все же мы оба одинаково слабы по сравнению, скажем, с Батто, который отрастил огромное брюхо, но все же намного сильнее нас.

— В таком случае, вероятно, нам стоит полностью перейти на корешки, побеги и орехи?

— Не уверен, что он такой уж вегетарианец, — задумчиво сказал Валентин, — на днях я наблюдал, как он поймал и съел дрозда.

— Будем надеяться, что он не готовится попробовать человечинку.

Дэвид взял ружье и повесил его на гвоздь на стене.

— Дэвид!

— Что?

— Я тут подумал...

— Это заметно...

— Может, сейчас ты никуда не годен, но ведь ты был когда-то военным. Ты кое-чему обучен. На стену залезть сможешь?

— Какой высоты?

— Не хотел бы ты поучаствовать со мной в небольшом приключении? Не сейчас, но через некоторое время.

— Продолжай!

Валентин поковырялся в зубах.

— Ты не мог бы помочь выкрасть одного ребенка?

— Ребенка? Да ты шутишь... Кого?

— Маленького Джорджа Уорлеггана.

— В смысле? Твоего малыша?

— Да, да, его самого!

— Ты что, серьезно?

— Плавильщик Джордж намерен перекрыть мне доступ к сыну. Собирается фактически усыновить его, воспитать себе подобного, превратить в мироеда, ростовщика, и Селина готова на это пойти. Ведет себя как полная сука. Я не буду сидеть сложа руки, согласившись с такой ужасной судьбой для моего мальчика. Хочу добиться опекунства над ним — на время или навсегда.

Воцарилась тишина. Даже Батто перестал ворчать себе под нос.

— Какое сейчас наказание за кражу ребенка? — поинтересовался Дэвид. — Смерть через повешение, кажется?

— Это если схватить какого-нибудь мальца и требовать с родителей выкуп. Тогда я не удивлюсь. А это мой собственный сын, которого силой удерживают вдали от меня! Я имею право на опеку!

— А ты не мог бы сначала обратиться в суд?

— Плавильщик Джордж имеет большой вес в графстве. Только и слышно: «Да, сэр Джордж! Нет, сэр Джордж! Конечно, сэр Джордж!» Мои шансы не так велики.

— Так значит...

— Порывшись в бескрайних запасах своей памяти, дорогой Дэвид, накопленных в результате твоего всестороннего образования, ты, быть может, отыщешь старую пословицу — что с воза упало, то пропало.

— Как забавно. Знаешь, в Итоне это была наша любимая пословица. По крайней мере, действовали мы именно так, и ты, похоже, надеешься, что я об этом вспомню. Что ж, продолжай.

— Пока сказать особо нечего, — сказал Валентин, — пока нечего. Я бы пока ничего не предпринимал, чтобы укрепить в них обманчивое чувство безопасности. Но планы надо составить, обговорить и рассмотреть. Есть много идей, которые можно осуществить. Я должен знать, захочешь ли ты мне помогать?

— Как же я могу отказаться?

Глава девятая