Белая таежка

И в этот миг меня будто катапульта кинула вперед. Не помню, как я и вскочил, как одолел расстояние до сосны. Я помню только, как сграбастал ружье и кинулся вправо, чтобы не загораживать собой Профессора.

Услышав топот моих ног, Профессор оглянулся, и по лицу его расплылась широкая улыбка. Я в это время был от него уже далеко.

- Руки вверх! - Галка вскочила и наставила свою двустволку на Профессора. - Колян, ты свободен.

Я переломил трофейное ружье. Заряжено. Щелкнул замками, ставя стволы в прежнее положение. И тоже приготовился открыть огонь, если Профессор кинется на кого-нибудь из нас.

Нет, поздно сопротивляться. Он это понял. Медленно начал поднимать руки. Я на всякий случай настороженно озираюсь по сторонам: вдруг кинется откуда-нибудь на помощь своему дружку Гурьян. Но того не видно нигде.

Потом опять я к Профессору повернулся и стал его с интересом изучать. Видели мы этого прохиндея, как Ванюшка выражается, только издали, давно привыкли к мысли, что он преступник, бандит, рецидивист, а тут стоит перед нами видный, фасонистый мужчина, интеллектуал без сомнения, привыкший содержать себя в чистоте и большой опрятности. Смотрит на нас открыто, дружески и беспечно улыбается. Вот он я, весь перед вами!

- И это в благодарность за его спасение? - Профессор кивнул на Кольчу, не переставая улыбаться.

А тот ни бе ни ме. Все еще под медвежьим чебурахом, что ли? По-моему, напугали мы его больше, чем Профессора. Тому-то хоть бы хны. Смотрит на нас так, как смотрят взрослые на расшалившихся детей, когда шалости их переходят все границы.

Вид Профессора и эта его невинная улыбочка так меня ошарашили, что я на какое-то время даже укусы муравьев перестал чувствовать. А тут еще Кольча зудит:

- Галя, Миша, давайте разберемся. Олег Аркадьевич профессор, историк. Он ищет Золотую Бабу...

Что это еще за баба появилась? Золотая!..

Умаслить успел, тварюга, Колокольчика. А мы-то старались скорей спасти его, на смертельный риск пошли!.. Думали, он тут от страха загибается...

- А ты помалкивай! - обрезала Галка Кольчу. Да еще так на него зыркнула, будто хотела добавить: "Без сопливых обойдемся!"

Мне кажется, что она тоже опешила, когда увидела повернувшегося к нам Профессора. Но по тону ее я сразу понял, что она не отступит.

- Миша, обыщи его! Ну чего ты топчешься?..

Я стал остывать от того накала, в котором пребывал с момента броска к ружью, кожа моя обрела чувствительность. Муравьи, набившиеся под одежду, грызли меня, наверное, с еще большим ожесточением, видя, что я никак на их укусы не реагирую. Корчась и извиваясь всем телом, я бросил "профессорское" ружье на траву и стал раздеваться.

- Муравьи сожрали! - сдернул я с себя куртку, рубашку, потом штаны.

- Все не слава богу! - пробурчала недовольно Галка.

А я, приплясывая, сметал с себя беспощадных мучителей. Трясти одежду нет времени. Пошел к Профессору в одних плавках.

Холеная бородка с курчавинкой, усы - волосок к волоску: русые, красивые. Следит за собой Профессор даже в тайге. Поглядывает на меня так, будто я у него собираюсь под мышками почесать: вот-вот прыснет со смеха. Поднятые вверх руки от усталости уже шевелиться начинают, дрожать. Ладошки белые, пухлые длинные пальцы, тонкие запястья... Никогда бы и не подумал, что такие бандиты бывают.

"Да он же как сыр в масле катается, если уже не первый год золотишко промышляет!" - думал я, не без робости ощупывая его карманы.

Сопротивляться или возмущаться Профессор и не думает. Наоборот, он даже поворачивается ко мне так, чтобы я скорее заканчивал эту процедуру. Он со мной как с ребенком забавляется. Кольча видя, что мне некуда положить изъятые у Профессора вещи, оказывает услугу: приносит мою кепку. Свою он потерял, как я уже говорил. Я первым делом вытащил у Профессора из ножен охотничий нож. Дорогой, с белой костяной рукояткой.

- Вот тут еще один, - забывшись, Профессор опустил одну руку и коснулся пальцами узенького набедренного кармашка.

- Руки! - рявкнула жестко Галка.

Палец ее лежал на спусковом крючке. Ружье было наставлено прямо в грудь Профессору. Я старался держаться немного в стороне.

- Осторожнее, девочка, - попросил Профессор, подняв руку. - Ружье раз в год само стреляет.

А в голосе его ни страха, ни малейшей тревоги или волнения.

42

Когда я закончил обыск, Галка позволила Профессору опустить руки и сесть, а мы расположились напротив шагах в двадцати. Я оделся, положил рядом с собой трофейное ружье, Галка мое принесла. Села она так, чтобы Профессор все время был у нее перед глазами, и на колени положила двустволку.