Нахмурившись, Мунк опустил стекло и закурил, когда они снова остановились на красный сигнал светофора.
– О’кей, – сказала Миа. – Так мы уверены? На окурках его ДНК?
– Судмедэксперты сказали, что сто процентов.
– Значит, это он?
– Очевидно.
Да какого хрена, Мунк?
– И мы знаем его адрес?
– Эйксвейен, 88C. Третий этаж.
– Туда уже приехали наши или как?
– Нет.
– Так откуда вы знаете, что он дома?
– Я ему позвонил.
– Что?
– Он собирался поставить кофе.
– Вы позвонил ему и сказали, что мы приедем?
– Ну да, а что?
Она больше не могла терпеть это.
– Почему вы не радуетесь?
– В смысле?
– У нас же есть совпадение по ДНК. А вы едете, словно дед в гости к внукам в воскресенье? И зачем вы меня взяли с собой?
Мунк нахмурился.
– Хотел, чтобы ты сама посмотрела.
– На что?
– Увидишь, когда он откроет дверь.
45Дома уже несколько дней царила странная атмосфера. Лидия Клеменс думала, что это ее вина, но нет. Она ребенок, и с этой точки зрения да, по ее вине раз в год они приходили к ним, но должен же дедушка Вилли понимать, что это не она так решила. Чтобы приходили инспекторы. Это же государство решает, а не она. Да уж, иногда она очень злилась на него. Сейчас пришла весна, все ее друзья-птицы уже вернулись, и можно было босиком бегать по лесной подстилке, а он вместо этого ходит и дуется. Постарайся уже хоть немного порадоваться, дедушка, сказала она ему за завтраком, несколько грубо. Но он надулся еще сильнее, отнес еду к себе в комнату и закрыл дверь, с тех пор Лидия его не видела. Но она не собиралась переживать по этому поводу. Она целую зиму трудилась в поте лица за тяжелой швейной машинкой, не на электричестве, а такой с педалью, на которую надо нажимать ногой, а Лидия не доставала до нее, поэтому пришлось прикрепить к ней деревяшку. Но теперь это все позади: сегодня она впервые наденет свое платье и покажет его кому-нибудь.
Лидия улыбнулась и почувствовала, как у нее загорелись щеки румянцем. Оно уже висело в шкафу, но она пока не стала его доставать. Надо дождаться подходящего повода. Приход инспекторов, конечно, не праздник, но какой смысл надевать платье, если никто его не увидит? А дедушке Вилли до таких вещей дела нет. И этому было объяснение, она знала. Индустрия моды – одна из причин разрушения планеты и скорого наступления вечной тьмы. Если бы у всех была только необходимая им одежда, природа бы осталась жива. Но не все люди такие. Люди – склонные к хвастовству, помешанные на себе существа и всегда хотят показать, что они красивее или лучше других. В большом мире делали так: например, чтобы создать украшения, злые люди использовали рабский труд африканцев – те добывали драгоценные камни в подземных шахтах; или, например, испытывали косметику на животных, а те от нее умирали, но больше всего люди любят одежду, или моду, как они ее называют. Мода изменила весь мир, и не потому что в ней была необходимость, а потому что производители одежды не заработают много денег, когда люди каждый день ходят в одном и том же и не покупают обновки. И те заключили хитрый договор с газетами и журналами всего мира: всеми правдами и неправдами убедить людей в необходимости моды. А если не следовать ей, то будете глупыми и хуже других. Так смогли заработать и журналы, и те, кто продает одежду, хотя никому на самом деле эта одежда не была нужна. Хитрый план, сказал дедушка Вилли, когда объяснял внучке это. По неизвестной причине жадные люди обычно очень умные, а для всех нас это плохо. Лидии показалось, что это умная мысль, и она сразу же записала ее себе в тетрадь – она вклеивала туда то, что находила интересным, или записывала мысли, которые пришли ей в голову: например, однажды она гуляла и увидела орла – он был такой красивый и так величественно парил в небе, что странно, почему не орлы решают все на земле, а эти глупые люди, виноватые в том, что скоро наступит вечная тьма.