Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Интенциональное содержание X в настоящее время интроспективно2 доступно для когнитивной референции; оно, в свою очередь, может стать репрезентантом символических репрезентативных процессов высшего порядка.

Интенциональное содержание X в настоящее время доступно для избирательного управления действием.

Системы, обладающие ментальными состояниями, открывают огромное высокоразмерное ментальное пространство возможностей. Это пространство содержит все, что в принципе может быть смоделировано этими системами. Этому пространству возможностей соответствует пространство ментальных состояний - описание тех конкретных ментальных состояний, которые могут возникнуть в результате реализации этих возможностей. Системы, дополнительно обладающие феноменальными состояниями, открывают пространство феноменальных возможностей, образуя субрегион внутри первого пространства. Отдельные состояния, которые можно описать как конкретные реализации точек в этом феноменальном пространстве возможностей, - это то, что сегодня мы называем сознательным опытом: преходящие, сложные комбинации фактических значений в очень большом количестве измерений. То, что Уильям Джеймс назвал потоком сознания, при таком описании становится траекторией движения через это пространство. Однако прожить свою жизнь как подлинный феноменальный субъект означает не только эпизодически следовать по траектории через пространство возможных состояний сознания. Это также означает активно изменять свойства самого пространства - например, его объем, размерность или внутренний ландшафт, делая одни состояния в пространстве сознания более вероятными, чем другие. Физикализм в отношении феноменального опыта представлен тезисом о том, что феноменальное пространство состояний системы всегда является подпространством ее физического пространства состояний. Заметим, что по-прежнему верно, что содержание сознательного опыта всегда является содержанием феноменальной симуляции. Однако теперь мы можем классифицировать симуляции по ряду новых аспектов.

В тех случаях, когда интенциональное содержание такой симуляции изображается как темпорально внешнее, то есть как не находящееся в функциональном окне присутствия, образуемом системой, она будет переживаться как симуляция. Во всех остальных случаях она будет переживаться как репрезентация. Это так, потому что существует не только функционалистская, но и эпистемологическая и феноменологическая интерпретация понятия "симуляция". То, что, с точки зрения первого из этих двух дополнительных аспектов, всегда является симуляцией, субъективно предстает как репрезентация в одной ситуации и как симуляция в другой, а именно, с точки зрения третьего, феноменологического прочтения. С эпистемологической точки зрения мы видим, что наши феноменальные состояния ни в какой момент времени не устанавливают для нас прямого и непосредственного контакта с миром. Знание посредством симуляции всегда является приблизительным знанием, по принципиальным соображениям оставляющим за кадром реальную временную динамику своих объектов. Однако на уровне феноменальной репрезентации этого знания этот факт систематически подавляется; по крайней мере, содержание некогнитивного сознания, таким образом, характеризуется дополнительным качеством - феноменальным качеством данности. Имеющиеся сегодня концептуальные инструменты "репрезентации" и "симуляции" позволяют нам избежать типичной феноменологической ошибки перехода от феноменальной к эпистемической данности, проводя различие между чисто описательным и эпистемологическим контекстом в использовании обоих понятий.

Интересные новые аспекты можно обнаружить и при применении телеофункционалистского анализа к концепции феноменальной симуляции. Внутренняя каузальная структура, топология нашего феноменального пространства, была адаптирована к номологическому пространству возможностей, управляющих объектами среднего размера на поверхности этой планеты в течение миллионов лет. Точки в этом пространстве представляют то, что было актуально на поверхности нашей планеты, в частности в нашем поведенческом пространстве, для максимизации нашей генетической пригодности. Оно представлено таким образом, что делает его доступным для быстрого и гибкого управления действиями. Поэтому сегодня мы можем легче представить и смоделировать те типы ситуаций, которые имеют большое значение для нашего выживания. Например, сексуальные и насильственные фантазии гораздо проще и доступнее для нас, чем мысленное моделирование теоретических операций над синтаксически заданными структурами символов. Они представляют возможные ситуации, характеризующиеся гораздо более высокой адаптивной ценностью. С эволюционной точки зрения, мы начали развивать феноменальные симуляции сложных символических операций совсем недавно. Такие когнитивные симуляции стали зачатком теоретического сознания.