Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Второй, связанный с этим момент заключается в том, что сообщения об этом специфическом типе феноменального состояния имеются в изобилии, причем не только во все периоды времени, но и в самых разных культурах. У этого явления есть культурно инвариантное ядро. Опыт выхода душеподобной сущности, эфирного или астрального тела из физического тела во время сна, после несчастного случая или во время смерти - это то, что я бы назвал "феноменологическим архетипом" человечества. Следуя этой линии мысли, я сделаю два утверждения. Во-первых, феноменологический архетип, который сегодня мы называем "внетелесным опытом", на самом деле является нейрофеноменологическим архетипом: функциональное ядро этого вида феноменального состояния формируется культурно инвариантным нейропсихологическим потенциалом, общим для всех человеческих существ. Назовем это гипотезой CINP. При определенных условиях мозг всех человеческих существ, благодаря специфическим свойствам своей функциональной и репрезентативной архитектуры, которые еще предстоит эмпирически исследовать, допускает этот набор феноменальных моделей реальности. Вероятно, этот набор моделей реальности является дискретным множеством, образующим индивидуальную, четко очерченную цель эмпирического исследования. Вероятно, существует минимально достаточный нейронный коррелят для состояния ОБЭ у людей, и, в принципе, функционалистский анализ этого феномена может быть развит из более тонкого репрезентационистского анализа. Возможно, в каком-то отдаленном будущем даже машины смогут заниматься путешествиями души.

Очевидно, что предложенные здесь понятия ПСМ и ПМИР могут послужить отличной отправной точкой для операционализации ОБЭ. Однако это предположение может оказаться ложным, и будет также важно выяснить, насколько высока степень культурной инвариантности ОБЭ в действительности. Возможно, ОБЭ - это не отдельная теоретическая сущность, а всего лишь подгруппа прелюцидных сновидений или тенденция к деперсонализации, интуитивному мышлению и некоторым шизотипическим чертам личности (Wolfradt and Watzke 1999). В любом случае, второй момент, который делает ОБЭ интересной мишенью для философского анализа, заключается в том, что они, вероятно, также формируют нейроантропологическую константу, потенциал, при необходимой нейрофункциональной конфигурации, для прохождения определенного типа опыта, общего для всех человеческих существ. Животные тоже могут иметь ОБЭ: как и в случае со многими другими синдромами, обсуждаемыми в этой главе, очевидно, что нелингвистические существа, не включенные в культурную среду, также могут испытывать эти переживания. Однако только у людей ОБЭ может быть сильным феноменом первого лица (в смысле Бейкера 1998, как обсуждалось в разделе 6.4.4), а именно тем, что он может быть дополнительно самоописан на концептуальном уровне. На нашей планете до сих пор только у людей были ОБЭ и способность думать и общаться о них, потому что только у них были необходимые структуры мозга. Таким образом, потенциал к "сильным" ОБЭ является нейроантропологической константой. Поэтому назовем это второе предложение гипотезой NAC.

Позвольте мне обратить внимание на третий аспект этого вопроса, который делает ОБЭ интересным с точки зрения истории идей и который снова подчеркивает настоятельную необходимость в строгих будущих исследовательских программах с чисто метатеоретической точки зрения. Мое последнее предложение заключается в том, что феноменальные состояния, которые сегодня мы называем ОБЭ и которые указывают на общность нейрофункциональной архитектуры, лежащей в основе процесса сознательного самомоделирования человека, на самом деле являются историческим корнем того, что я бы назвал "протоконцепцией разума", которая в конечном итоге развилась в картезианский дуализм и идеалистические теории сознания. Короче говоря, именно особый вид феноменального содержания, описанный в этом разделе, впервые заставил человеческие существа поверить в существование души. Назовем это просто "гипотезой души". После того как эволюция мозга достигла стадии, на которой стали возможны ОБЭ в терминах сильных, концептуально опосредованных форм феноменального самомоделирования, было вполне естественно - на теоретическом уровне - предположить, что нечто вроде души действительно существует. Учитывая эпистемические ресурсы раннего человечества, предположить возможность невоплощенного существования было в высшей степени рациональным убеждением. И именно ПСМ Homo sapiens сделало этот шаг возможным.