Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Организмы, не способные распознать симулякры как таковые и принимающие их за репрезентанты (или презенты), мечтают или галлюцинируют. Собственно говоря, многие из соответствующих типов психических состояний часто вызываются неспецифическим растормаживанием определенных участков мозга, вызывая к жизни мощные внутренние источники сигналов. Похоже, что в таких ситуациях человеческий мозг не способен представить каузальную историю этих стимулов как внутреннюю. Это одна из причин, почему во сне, во время психотических эпизодов или под воздействием некоторых психоактивных веществ мы иногда действительно испытываем страх. Для субъекта опыта возникает альтернативная реальность. Интересное исключение составляют те состояния, в которых системе удается классифицировать симулякры как таковые, но глобальное состояние сохраняется. Примерами таких репрезентативных ситуаций, в которых знание о типе глобального состояния доступно, хотя система наводнена артефактами, являются псевдогаллюцинации (см. раздел 4.2.4) и люцидные сны (см. раздел 7.2.4). Существуют также глобальные классы состояний, в которых все репрезентаты субъективно кажутся нормальными симулякрами, и любая попытка провести различие между феноменальным внутренним и феноменальным внешним исчезает другим способом. Такие феноменологические классы состояний можно обнаружить, например, в мании или в некоторых видах религиозного опыта. Очевидно, что любая серьезная и строгая философская теория разума должна учитывать все эти исключительные случаи и извлекать из их существования концептуальные уроки. Они показывают, какие конъюнкции феноменологических ограничений не являются необходимыми конъюнкциями.

Во-вторых, важно четко разделить генетическое и логическое измерения феномена ментальной симуляции. История развития психических состояний, ведущая от рудиментарных, архаичных форм сенсорных микросостояний к все более сложным и гибким макрорепрезентатам, активация которых приводит к инстанцированию все новых и более богатых психологических свойств, была прежде всего биологической историей. Именно под давлением отбора биологической и социальной среды возникали новые и все более успешные формы психического содержания. Возможно, генетическую историю сложных ментальных репрезентаций можно было бы интересно описать как биологическую историю определенных внутренних состояний, которые с течением времени приобретали все большую степень реляционности и автономии в смысле функциональной сложности и независимости от входных данных, тем самым способствуя собственному выживанию в мозге видов, в которых они возникли (см. раздел 3.2.11).

Первым видом сложной обработки стимулов и явно интеллектуального взаимодействия с окружающей средой могла быть рефлекторная дуга: жестко запрограммированный путь, ведущий от стимула к жесткой моторной реакции без генерации специфического и стабильного внутреннего состояния. Следующим шагом мог быть ментальный презентум (см. раздел 2.4.4). Стандартным примером является цветовое зрение. Оно уже характеризуется более или менее выраженной развязкой по выходу. Это означает следующее: ментальные презентемы - это специфические внутренние состояния, указывающие на фактическое наличие определенного положения дел в отношении мира или самой системы. Их содержание индексально, неконцептуально и зависит от контекста. Они указывают на конкретный источник стимула в текущем окружении системы, но не приводят автоматически к фиксированному паттерну моторного выхода. Они являются новыми психическими инструментами, впервые позволяющими организму внутренне представлять информацию, не будучи вынужденным реагировать на нее заранее определенным образом. Презентаты повышают избирательность. Их недостатком является зависимость от входного сигнала; поскольку их содержание может быть поддержано только непрерывным потоком входного сигнала, они могут лишь изображать фактическое присутствие источника стимула. Их преимущество, очевидно, заключается в большей скорости. Боль, например, должна быть быстрой, чтобы выполнять свою биологическую функцию. Еще раз вернемся к классическому примеру: осознанное болевое ощущение представляет субъекту опыта повреждение ткани или другой тип телесного поражения. До определенной степени интенсивности того, что я назвал "сигнальным аспектом", субъект вообще не вынужден реагировать внешним поведением. Даже если, благодаря силе чисто презентационного аспекта, она вынуждена реагировать, она теперь может выбирать из большего диапазона возможных вариантов поведения. Недостаток боли в том, что мы можем лишь очень неполно представить ее полный эмпирический профиль после того, как она исчезла. Информационное содержание таких состояний - это только онлайн-контент.