Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Еще один аспект, наглядно продемонстрированный в данном исследовании, заключается в том, как даже тело должно быть присвоено, как оно должно быть представлено на феноменальном уровне самомоделирования, чтобы система в целом могла владеть этим телом. Чувство собственности, таким образом, представляет собой весьма специфическую форму репрезентативного содержания. Это содержание прозрачно, и оно не является вещью, а представляет собой непрерывный процесс - глобально доступный процесс самосодержания. Этот акт присвоения собственного тела на сознательном уровне самомоделирования, порождающий феноменальное свойство "минности", также приводит к появлению нового важного функционального свойства: Оно позволяет репрезентативной системе владеть собственным аппаратным обеспечением, то есть гибко контролировать и управлять им, причем не модульно, а действительно как единым целым. Пространственно закодированная часть PSM (см. раздел 6.4.1) может быть разделена на ямы. В крайнем случае, мы можем быть предоставлены самим себе как res extensa только через визуальное восприятие извне. С точки зрения пространственной системы отсчета внутренние состояния перестают существовать.

Синдром острой сенсорной нейропатии был интерпретирован как отдельное клиническое явление (Sternman et al. 1980). Галлахер и Коул (1995; но см. также Cole and Paillard 1995; Cole 1995) описали похожий случай. Пациент I.W. по-прежнему осознанно ощущает тепло, холод, боль и мышечную усталость, но феноменальное представление позы у него отсутствует. Первые 3 месяца он не мог контролировать свои движения, даже с помощью визуального восприятия. Вот как Галлахер и Коул описали этого пациента:

Для поддержания позы и управления движением IW должен не только держать части своего тела в поле зрения, но и концептуализировать позы и движения. Без проприоцептивной и тактильной информации он не знает, где находятся его конечности, и не контролирует свою позу, если не смотрит на свое тело и не думает о нем. Поддержание позы для него - это скорее деятельность, чем автоматический процесс. Его движения требуют постоянной зрительной и умственной концентрации. В темноте он не может контролировать движения; когда он ходит, он не может мечтать, а должен постоянно концентрироваться на своем движении. Когда он пишет, ему приходится концентрироваться на том, чтобы держать ручку и следить за положением тела. Методом проб и ошибок ИВ узнал, сколько усилий нужно приложить, чтобы поднять и удержать яйцо, не разбив его. Если его внимание направлено на другую задачу, когда он держит яйцо, его рука разбивает яйцо" (Gallagher and Cole 1995, p. 375).

Последний аспект феноменологии И.В. находит отражение в случае Кристины, которая, отвлекаясь во время еды, например, на разговор, "хватала нож и вилку с болезненной силой - ее ногти и кончики пальцев становились бескровными от давления; но если болезненное давление ослабевало, она могла безжалостно бросить их сразу же - не было никакого промежутка, никакой модуляции, ничего" (Sacks 1998, p. 50). И.В. также описывает свое тело, сидящее в кресле с опорой, как "мешок с картошкой". Он знает, что физические ограничения его костей и связок позволяют его телу сохранять определенную устойчивость, но постепенно оно сползает вниз (Джонатан Коул, личное общение, 2001). Самомодель - это информационная структура, и на функциональном уровне описания потеря информации немедленно выражается в изменении функционального профиля системы. Одним из аспектов этого является разделение сознательного воления и двигательной системы, как это наблюдалось у I.W. в первые 3 месяца его болезни. В нашем случае доступность процессов выбора, связанных с феноменальным волевым усилием, по-видимому, в значительной степени зависит от проприоцептивной обратной связи (Fourneret et al. 2002). Теперь мы можем сформировать гораздо более четкое понимание ПСМ как репрезентативного инструмента, делающего информацию, связанную с системой (например, об осанке и положении конечностей), глобально доступной для контроля действий. Мы также замечаем, что глобальное феноменальное свойство воплощения, с эпистемологической точки зрения, является весьма опосредованным и непрямым процессом: Из феноменальной непосредственности, в которой геометрические и кинематические свойства нашего собственного тела даны нам на уровне сознательного опыта, нельзя сделать сильных концептуальных выводов, а феноменальный опыт бытия воплощенным "я", конечно, не может функционировать как преемник картезианского cogito в плане обеспечения надежного фундамента для всего знания. Феноменальное воплощение не является надежным эпистемическим якорем в физической реальности.