Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Обратите внимание, что PMIR имеет феноменально опытное направление: ПМИРы подобны стрелкам, указывающим от Я-модели к объектному компоненту. Будучи феноменальными репрезентациями асимметричного двухместного отношения, они напоминают асимметричные отношения между representata и representanda, концептуально представленные в главе 2. Как только человек понял стреловидную природу PMIR, два особых случая могут быть описаны гораздо более четко. Во-первых, стрела может быть направлена не только наружу, но и вниз (феноменологически говоря, внутрь). В случаях, когда объектный компонент формируется самой ПСМ (как при внимании к себе или осознанном мышлении о себе), ПМИР внутренне моделирует отношения "система-система", а не "система-объект". Во-вторых, в сознательно переживаемом социальном познании объектный компонент может быть либо сформирован феноменальной моделью другого агента, либо стрелкой в голове другого агента (как при наблюдении за другим человеком, наблюдающим за другим человеком). Важно всегда помнить, что при обсуждении конкретного ПМИР мы говорим только о феноменальном содержании. Эмпирическое содержание локально зависит от свойств мозга. Мозг в чане, поддерживаемый машинным интеллектом долгое время после того, как последние формы биологического или сознательного интеллекта исчезнут из Вселенной, мог бы наслаждаться рефлексивным самосознанием так же, как и яркими формами феноменальной интерсубъективности.

Другими словами, только что сделанный философский шаг заключается в феноменализации интенциональности. Феноменализация интенциональности, я бы сказал, может быть необходимым обходным путем, необходимым первым шагом в проекте натурализации интенциональности tout court. Смысл и сознательный опыт осмысленности, возможно, придется разделить. Вообще говоря, ментальные репрезентации обладают двумя видами содержания: феноменальным содержанием и интенциональным содержанием. Феноменальное содержание контролируется локально. Интенциональное содержание во многих случаях определяется внешними и нелокальными факторами. Как отмечалось выше, интенциональность как таковая не является эпистемической целью в рамках данной книги. Однако важно отметить, как интенциональность (на дорациональном уровне, вероятно, начиная с моторной системы и ранних уровней обработки внимания) сама по себе отображается на уровне феноменального содержания. И именно этим сознательным содержанием на протяжении столетий руководствовались теоретики, разрабатывая свои, ставшие уже классическими, теории интенциональности. Благодаря принципу локальной супервентности сегодня стало весьма правдоподобным, что этот аспект интенциональности может быть натурализован. Феноменальный опыт бытия интенционального агента, бытия воспринимающего, внимающего и познающего субъекта, может быть натурализован. Конечно, это ни в коей мере не исключает возможности того, что интенциональное содержание как таковое никогда не может быть натурализовано, и, возможно, даже по принципиальным соображениям. Но устранение первого препятствия может значительно помочь в получении нового доступа к интенциональности как таковой, поскольку освобождает нас от бремени ложных интуиций, порожденных нашей собственной прозрачной моделью реальности, и помогает нам отложить в сторону вопрос о том, как мы приходим к сознательному переживанию наших ментальных состояний как осмысленных и направленных на объектный компонент. Мы можем отделить вопрос о сознательно переживаемой интенциональности от более общей проблемы того, как нечто подобное репрезентативному содержанию вообще могло развиться в сознании человека и других животных. Если нам удастся закрепить нашу концепцию ПМИР на функциональном и нейробиологическом уровнях описания, то это понятие сможет пережить даже динамистскую революцию. Если однажды выяснится, что, строго говоря, чего-то вроде ментального содержания вообще не существует (потому что его вообще никогда не существовало), если то, что сейчас является самым важным уровнем анализа - "репрезентативная позиция" - будет в конце концов отброшено наукой о разуме, продвинувшейся дальше, чем можно себе представить сегодня, тогда у нас все еще будут заготовки для теории о том, как было возможно и необходимо, чтобы такие существа, как мы, сознательно переживали себя как обладателей "содержательных" интенциональных состояний, как это описывается классическими теориями ума.