Бегущий в лабиринте

Томас обернулся направо и увидел мальчика, стоящего неподалеку, невысокого и пухлого, смотрящего на него. Он был маленький, возможно, один из самых младших среди всей здешней группы, может, двенадцати или тринадцати лет. Каштановые волосы спадали ему на лицо, доставая ему до плеч. Голубые глаза выделялись на фоне несчастного лица, дряблого и покрасневшего.

Томас кивнул ему.

– Что за жук?

- Жук стригун, - сказал мальчик, указывая на верхушку дерева. – Не тронет тебя, пока ты достаточно глуп, чтоб не пытаться потрогать его. – Он сделал паузу. – Блинство. – Он не выглядел уверенным, произнося последнее слово, как будто не до конца изучил местный сленг.

Еще один крик, на этот раз дольше и сильнее действующий на нервы, разорвал воздух, и сердце Томаса екнуло. Страх как лед расползался по коже.

– Что там происходит? – Спросил он, кивая на здание.

- Я не знаю, - ответил круглолицый мальчик, его голос все еще был высоким, еще не ломался. – Там Бен, он сильно болен. Они добрались до него.

- Они? – Томасу не понравилось, каким тоном мальчик сказал это слово.

- Да.

- Но кто они?

- Надейся, что никогда не узнаешь, - ответил ребенок, выглядя слишком спокойным для такой ситуации. Он протянул руку. – Меня зовут Чак. Я был новичком до тебя.

«Это мой гид на сегодня?» – подумал Томас. Он не мог перебороть чувство дискомфорта, охватывавшее его, а теперь еще и возникло чувство досады. Все это не имело смысла. У него разболелась голова.

- Почему все зовут меня Новичком? – спросил он, быстро встряхнув руку Чака и отпустив.

- Потому что ты прибыл сюда последним. – Чак посмотрел на Томаса и засмеялся. Еще один крик раздался из дома, звук, как будто пытали голодающее животное.

- Как ты можешь смеяться? – спросил Томас, вздрагивая от ужаса при этом звуке. – Похоже на то, что там кто-то умирает.

- Он будет в порядке. Никто не умирает, если они вовремя дадут ему сыворотку. Все или ничего. Мертв или жив. Только немного больно.

Томас задумался на минутку.

– От чего конкретно больно?

Глаза Чака заметались по сторонам, словно он не был уверен, что ответить.

– Быть ужаленным Гриверсом.

- Гриверы? – Томас все больше чувствовал себя в тупике. Жало. Гриверы. Эти слова были пропитаны ужасом для них, и он не был уверен, что хочет знать, о чем говорит Чак.

Чак пожал плечами, потом посмотрел в сторону и закатил глаза.

Томас разочарованно вздохнул и снова облокотился на дерево.

– Звучит так, будто ты сам знаешь ненамного больше меня. – Сказал он, хотя и знал, что это не так. Его провалы в памяти были странными. Он помнил, как устроен мир, но пустота распространялась на детали, лица, имена. Как абсолютно не тронутая книга, но в которой отсутствовало каждое двенадцатое слово, заставляя чувствовать себя несчастным и мешая чтению. Он даже не знал, сколько ему лет.

- Чак, как ты думаешь, сколько…мне лет?

Мальчик внимательно оглядел его с ног до головы.

– Я бы предположил, что шестнадцать. И если тебе вдруг интересно, то ты около 180 см ростом, каштановые волосы. О, и ты уродливый, как жареная сарделька на палке. – Он хрюкнул от смеха.

Томас был так потрясен, что едва слышал последние слова. Шестнадцать? Ему было шестнадцать? Он чувствовал себя намного старше.

- Ты серьезно? – Он сделал паузу, подбирая слова. – Как… - Он даже не знал, как спросить.

- Не переживай. Ты будешь потрепан уже через несколько дней, но сначала тебе нужно привыкнуть к этому месту. Я привык. Мы живем здесь. Лучше, чем жить в куче клика. – Он покосился, видимо, предвидя вопрос Томаса. – Клик – просто другое название дерьма. Дерьмо издает такой клик, когда падает в горшок.

Томас посмотрел на Чака, пытаясь поверить, что вообще ведет подобные беседы.

– Как мило. – Все, что он смог ответить. Он поднялся и пошел мимо Чака в сторону старого здания. Лачуга было более подходящим названием. Она выглядела трех- или четырехэтажной, и казалось, упадет в любую минуту – сумасшедшее сочетание бревен и досок, толстого шпагата, и окон, которые выглядели так, словно их влепили как попало, а под ними массивные каменные покрытые плющом стены. Пока он шел через двор, он почувствовал издалека запах горящего дерева и готовящегося мяса, его желудок заурчал. Теперь, когда он знал, что крики исходят от больного ребенка, он чувствовал себя не так плохо. До тех пор, пока не подумал о том, что стало причиной…

- Как тебя зовут? – Спросил Чак у него из-за спины, бегущий, чтобы догнать Томаса.

- Что?

- Имя? Ты все еще не представился нам – и я знаю, что ты помнишь его.

- Томас. – Он едва слышал себя, когда говорил это, его мысли унеслись в новом направлении. Если Чак прав, он только что открыл связь между всеми мальчиками. Большая часть их воспоминаний потеряна. Но они все помнят свои имена. Но почему не имена родителей? Почему не имена друзей? Почему не фамилии?

- Приятно познакомиться, Томас, - сказал Чак. – Не волнуйся, я о тебе позабочусь, я здесь уже целый месяц, и я здесь все знаю. Можешь полагаться на Чака, ок?