Бегом по лабиринту (СИ)

          - Жуткий сон. Вижу себя со стороны... лежу на столе, как в операционной... приходит мой брат и еще кто-то... снимают с меня покрывало... у меня синие губы... черные круги под глазами... им плохо... кого-то из них тошнит... потом вижу - уже гроб... Данила, ужасно видеть себя в гробу... я видела… хоть во сне. На мне что-то белое одето было... в руках - икона... везде - цветы... я видела всех родных и близких... они что-то говорили... самое странное - там был и ты... – я видела, что Даня вздрогнул, -          сначала я подумала, что ты тоже мертв, но ты меня не видел.  Ты был живой там...

          - Жуть…

          - Да уж.… Получается, что я видела собственные похороны.

          - И как тебе? – усмехнулся Даня.

          - Да как. Я плакала, пыталась кричать, пыталась всех трогать, что-то делать, но ничего не могла, у меня не было тела...

          - Не знаю что там... может и правда - бесплотными призраками здесь шататься будем. С другой стороны получается, что их там куча миллиардов, если учитывать всех тех, кто умер за время существования мира. Так там тогда толпы ходят. Или каждый отдельно видит???

          Я могла только пожать плечами.

- Странно конечно то, что я скажу щас, - Даня стоял у окна спиной ко мне, но казалось, что смотрит в глаза. -  Ты вроде как  пробуждаешься, мне так кажется сейчас. Я не хотел бы, чтобы моя судьба и действия как-то на тебя

влияли...

- Скажу честно, я, наверное, тебя отговаривать начну, - призналась я. - Искренне не хочу, чтобы ты умирал... даже если я умру. Как-то так...

Даня покачал головой.

- Ну вот... Теперь и я не знаю что делать, – тихо проговорил он. -  Не хочу, чтобы я был причастен к твоей смерти, это же будет на моей совести. Хотя там конечно всё равно... но... кто его знает... пока я здесь... я так

не могу...

          Я говорила ему, что не хочу его смерти. А он воспринимал это как мое неосознанное желание жить. Я подошла к Даниле и тоже уставилась в окно, за которым моросил мерзкий дождик.

- Данила, я тебя понимаю, что ничто уже не останавливает... что жизнь терпишь... поэтому не знаю, как остановить... – я чувствовала, как к горлу подступает липкий тошный страх, но осознанно не пыталась его победить. Кажется, я смаковала это ощущение. – Просто честно говорю, что не хочу, чтобы ты умирал, и все... а что делать - не знаю... Наверное, нет другого выхода... Значит, будем действовать по плану...

- Нет. Тебе надо пожить и ещё раз всё взвесить и пересмотреть. А потом уже решать, – твердо ответил Даня.

Кажется, я знала, что он скажет именно это.

- Ты говоришь мне нет, наверное, с таким же чувством, что и я

тебе... ну может быть, я чисто по-женски более эмоционально, - я нашла в себе силы улыбнуться, хоть он и не мог видеть этого. – Я все понимаю... но на тормоза уже, наверное, поздно жать... процесс пошел. Теперь как ты

представляешь, что я должна тебе сейчас сказать?  Да живи или не живи, как хочешь... так? Или, может быть – о, круто, давай, делай уже это, отпишись с того света потом? Так?

- Нет. Ты не так поняла, - он тяжело вздохнул. - Я не знаю, как ещё сказать, просто я хочу умереть.

- Знаю, что хочешь, - по щекам потекли слезы, такие же мерзкие, как и дождик.

Каким-то образом Даня увидел, что я плачу. И вопросительно уставился на меня. Я спаслась бегством от его прямого взгляда, и начала наливать кипяток в чашки.

- Не знаю, что и сделать, и сказать… - говорила я, пытаясь найти заварку, - а еще больно, очень. Никогда такого не было… и странно как-то все...

Наконец я бросила свои поиски и подошла вплотную к Дане, который по-прежнему стоял у окна и следил за моими передвижениями. - Знаешь, что? Подожди. Меня. Мне нужно время.

Подобные диалоги продолжались весь вечер и почти всю ночь.  Пока Даня не придумал способа их прекратить. Я помню, что мы пили, наверное, по восьмой кружке чая, у меня уже закончились слезы и слова, а у Данилы видимо терпение.

Эпизод пятый.

- Не выйдет у нас ничего… - обречено проговорил Даня и резко поднялся.

          Я необъяснимо молчала. Больше всего мне хотелось кричать, убеждать, возможно, плакать, приводить аргументы, или просто уговаривать, но я почему-то молчала. И, уже чувствуя, какими будут его дальнейшие действия, наблюдала, как Даня тушит окурок в блюдце. Может быть, в этот момент он тоже ждал, что я начну его останавливать. Но я только молчала, пытаясь понять, почему он сорвался. Потом он вышел в прихожую, и я все так же молча вышла за ним. Он нашел свою куртку, одел ее, похлопал по карманам в поисках сигарет, вернулся за ними на кухню. Все это время я молча сверлила его глазами, а он равнодушно не смотрел в мою сторону. Я опомнилась только тогда, он звякнул ключами, пытаясь открыть дверь. Этот звон вывел меня из оцепенения, я подошла вплотную к Дане, оказавшись так близко, что чувствовала тепло его тела и тяжелое дыхание. Он замер, я чувствовала макушкой его взгляд, но сама боялась посмотреть ему в глаза.

- Я лучше пойду, - наконец проговорил он.

          Вместо ответа я вцепилась в его руку, которая все еще держала ключи в замке.

          - Что ты хочешь? – спросил Даня.

Я с трудом подняла голову, посмотрела в его глаза и подумала: «Чтобы ты остался».