Бегом к алтарю

– Может, тебе просто не попадался подходящий партнер, чтобы свалить тебя с ног, – возразил Рейф. – Предпочитаешь «с перцем» или без?

Дженни недоуменно моргнула. Это еще что за вопрос?

– Прошу прощения?

– Ростбиф. – Он приподнял две пластиковые коробочки. – У нас есть со специями и без. Какой предпочитаешь?

– О, наверное, без специй.

– Так я и думал. А хлеб? У нас булочки, ржаной, ну и, разумеется, французский хлеб Хьюго.

– Давай французский.

– Ага, хоть в этом рискнула. Браво. Сверху майонез или горчицу?

– И то, и другое. Он приподнял бровь.

– Помидор?

– Да, спасибо. И салат, – предвосхитила она его следующий вопрос.

Она протянула к нему руку, вверх ладошкой, за тарелкой и сэндвичем.

– Что с твоим пальцем? – Рейф нахмурился при виде зловеще багрового пятна на кончике пальца.

– Профессиональная болезнь, – виновато объяснила Дженни. – Туда же относится и затекшая спина. Просто укололась, вот и все.

Не успела она сообразить, что он делает, как он поднес ее руку к губам и поцеловал поврежденный пальчик. От прикосновения его губ к чувствительной коже Дженни вся задрожала.

– Прямо как в «Спящей красавице», – расплываясь в довольной улыбке, объявила Синди. – Она тоже уколола до крови палец, а принц ее поцеловал.

Дженни на несколько мимолетных мгновений позабыла о присутствии малышки – настолько сильным был разряд тока между нею и Рейфом. Дженни вырвала ладонь, про себя отметив, что в подушечке пальца, к которой прикоснулись его губы, все еще покалывало.

Ей пришлось напомнить себе – она знает, к чему все это, за чем он гонится. Вовсе не за ней. А за ее землей. Нужно, чтобы эта мысль прочно засела у нее в голове, и тогда она сможет спокойно сидеть рядом и наблюдать за попытками Рейфа ее обольстить.

Странно, однако, но у нее возникло ощущение, что Рейфу не свойственно добиваться цели с помощью своих чар. Для этого он человек слишком прямой, слишком нетерпеливый. Но в то же время он из тех, для кого цель оправдывает средства. Из тех, кто знает, чего хочет, и получает желаемое.

Поэтому позже, когда он привез их обратно и будто по ошибке свернул на дорожку, ведущую к его, а не к ее дому, Дженни нисколько не удивилась, услышав его приглашение зайти.

– Нет, спасибо, – ответила она. – Меня еще ждут кое-какие дела.

– Если ты уверена…

– Уверена.

– Что ж, тогда я провожу тебя. Иди в дом, Синди, – сказал Рейф дочери. – Покажи дедушке, какие красивые листья ты собрала.

Ах, как ловко, подумала Дженни. Рейф явно больше не хотел присутствия дочери в качестве соглядатая.

– Ты улыбаешься, – заметил Рейф и легонько, едва касаясь, прошелся кончиком пальца по ее губам.

Ее как током пронзило, и куда только девалось все ее спокойствие!

– Правда? Рейф кивнул.

– Было правдой. Сейчас у тебя вид испуганного кролика.

– Вот еще – благодарю покорно! – Дженни нахмурилась и стрельнула в него недовольным взглядом. – Ты уже слышал, что способен наговорить лишнего?

– Нет, но одна женщина с горящими глазами и гигантским мишкой в руках назвала меня недружелюбным, было дело.

– Ты действительно имеешь обыкновение наезжать на людей как паровой каток, чтобы заставить их делать то, чего хочешь ты. Меня, например, заставил поехать сегодня на пикник, – напомнила она уже на ступеньках своего крыльца.

– Да ладно, все получилось не так уж и плохо, верно? – проговорил Рейф.

– Нет, не плохо… нет.

– И еще… – Приподняв ладонью ее подбородок, Рейф приник к ней поцелуем.

Дженни казалось, что она ко всему готова. Она подозревала, что он избавился от Синди исключительно с этой мыслью – чтобы целовать ее без зрителей. Да, она была готова… только до того мгновения, когда его губы прижались к ее губам. Медленно, нежно, соблазняюще.

Тогда-то Дженни, в тумане смятенных чувств, вдруг осознала, что прежде не знала поцелуев. Просто не знала – и все. Потому что, если поцелуй означает песню души… значит, раньше Дженни была в полном неведении… была… до этого мгновения. А теперь каждая клеточка ее существа пела… звенела дивной мелодией.

Это было… грандиозно! Это было то ощущение, которое превращало обычных людей в поэтов и увело не один корабль в плавание. Несказанно возбуждающее ощущение… невероятное искушение. А был-то всего один поцелуй. Но – о! – какой поцелуй!..

Он отстранился ровно настолько, чтобы она сумела заметить победное, но и удивленное выражение его глаз. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы она вновь овладела собой.

– Можешь целовать сколько угодно, все равно не заставишь меня продать участок! – выпалила она.

– Целовать сколько угодно, ммм? – прошептал Рейф, обдав теплым дыханием ее влажные губы. – Принимаю вызов.

– Я вовсе не это… – договорить ей не удалось. Ее губы уступили натиску его губ, потом приоткрылись, и Рейф не замедлил этим воспользоваться, перейдя к следующей стадии соблазнения. Теперь он действовал смелее, возбуждая ее легкими толчками языка, но старался не испугать, не оттолкнуть напором. С каждым следующим поцелуем он овладевал новой территорией – уголком ее рта, изгибом верхней губы, – ни на секунду не оставляя своих попыток разжечь ее.