Беглецы и чародеи

— Я подожду, дай поспать.

* * *

Гидон! Доброе утро, ну не щекочись, я уже проснулась, я уже встаю. А, Кошк, это ты… Размявилась, бедная, ну уже встаю, мяска дам, индюшачьих горлышек дам, грызи, зверь. А где Гидон? Кошк, ты не знаешь, где он? Как, ты не хочешь горлышек, зверь? Да вроде свежие, ты что? Трешься, ну нет ничего больше. Кошк. Ну куда ты меня зовешь? Ну ладно, пошли, да подожди, я не могу так быстро с лестницы, Кошк! Ой, да на улице ливень, Кошк, а у меня ухо болит, ватка с маслом высохла и затвердела, а я и забыла, Кошк. Идти? Все равно идти? И зачем мне этот люк, Кошк? Зачем ты меня сюда привела? Закрыть его надо, конечно, а то упадет кто-нибудь. Эй, господин, вы не поможете мне подтащить крышку, тут люк открыт.

— Меня зовут Медведь, давайте поговорим о пьесе. А крышку мы с вами не поднимем, она давно в землю вросла. Подойдите к люку, только осторожно. В нашей пьесе десять тысяч и два слова. В ней в три раза меньше запятых и всего одна точка, остальные ставит Шопен. Подойдите сюда, взгляните.

Мири промокла до трусов, с волос вода текла ручьями и реками, стена дождя стала непрозрачной, и Мири, почти ничего не видя, осторожно подошла к люку. В люк стекала вода cо всех окрестных улиц, внутри вода закручивалась воронкой и уходила куда-то вглубь под землю.

— Это сны, сюда стекают городские сны, — голос Медведя, — этот город стоит на снах.

* * *

Мири просыпается от яркого солнца. Гидон поставил на столик кофе с корицей, с кухни пахнет горелой яичницей. Гидон голодный, честно пытался сам приготовить завтрак и не будить, надо вставать.

— Гидон! Доброе утро! Сейчас утро? Скажи, ты меня сегодня уже будил?

— Миреле, что ты, ты так спала, да я и сам встал только что, успел только сжечь сковородку, извини.

— А дождь?

— Какой дождь? Стало жарко, даже душно, будет лето.

Мири проводит по волосам — сухие, тепло, дождя теперь не будет долго. Глоток кофе и вставать, а это что, книга под кроватью мокрая, ох эта Кошк, нет, Кошк не виновата, запах не тот, пахнет проливным дождем, сейчас высушим, а что это и как сюда попало? Книга чужая, сонник, тут еще буквы на обложке: «Городской сонник. Иерусалим». Год издания стерт. Положить на окно страницами вверх, высушить, а пока вставать и завтрак приготовить.

* * *

«Городской сонник. Иерусалим». Страницы покрылись желтыми пятнами и сморщились, но ничего, высох, читать можно.

Если вам приснилась улица Яффо в прохладный осенний день, когда светит солнце и ветер пока не пронизывающий, но холодный, придите днем на то место, где вы стояли во сне, запишите в столбик буквы с вывесок так, чтобы… (дальше буквы размыты)

Если вам приснилась улица Яффо в хамсин, если вам приснилась площадь Хатулим дождливой зимней ночью, улица Маалот в сумерках и на рассвете…

…так, а если вам приснилась наша улица Гева в проливной дождь…

…улица Гева под мелким моросящим дождем, в грозу, под косым дождем с ветром в правую сторону, под случайным дождем в июле, под проливным дождем, под дождем стеной, под дождем плотной непрозрачной стеной…

…да, именно плотной и непрозрачной, почитаем толкование…

Если вам приснилась улица Гева под дождем плотной непрозрачной стеной, то вы становитесь толкователем и держателем городских снов. Вы не можете сложить с себя ответственность за городские сны до тех пор… (опять размыто) …объявление в газету.

* * *

Объявление в газету… Надо дать объявление в газету? Но как же написать?

Просто «толкователь снов»? Нет, не годится. Я любые, какие попало сны не толкую, а вдруг им приснится сон про без времени, без места, без погоды, а вдруг — люди же разные бывают. Напишу: «Толкователь городских снов» — кто поймет, тот поймет, или все это ерунда и просто книжка, и тогда никто не поймет, ну да ладно.

* * *

Мири сидит дома у окна, за окном никого нет, поздно. Мири рисует на стекле кнопку, палец скользит по прохладному стеклу беззвучно: enter-enter, войдите.