Беглецы - 2

…Утром Океания взорвалась — на биржевых торгах кин стремительно рухнул вниз по отношению к валютам Русии, и, что поразительно, к нуваррскому рублю. Обе державы объявили о переходе к медному эквиваленту, приравняв рубль к стоимости одного грамма меди нуваррцы, и одну десятую грамма русийскому империалу. Банкиры взвыли, чтобы потом заорать от испуга ещё больше — на рынке появились нуваррские топазы неслыханной стоимости, причём не штуками, как раньше, а пудами. Секретное месторождение дало о себе знать. До этого такие камни появлялись поштучно и случайными путями. Теперь же появились едва ли сотни пудов. Один из эквивалентов стоимости кина стремительно упал вниз. Большой Круг был в панике, стремительно теряя рычаги влияния. Товары дорожали ежечасно, а не ежесуточно, вспыхнула паника. Акции крупнейших производителей скакнули в цене, и все, кто имел средства, бросились их скупать. Все, кроме нуваррцев. Те дождались максимума, а потом снова взорвали биржевые улицы заявлением, что цены на их товары в кинах, объявленные до падения курса сохраняются прежними… То есть, если до инфляции, когда валюта Океании была полновесной, изделие Русии стоило сто кинов, то после всплеска цен, когда кин стремительно подешевел и стоимость всех океанских товаров рванула вверх за инфляционным коэффициентом, стоимость русийского изделия так и осталась на прежнем уровне в сто кинов… Народ буквально сметал предлагаемые ему товары ураганной метлой. Океанские концерны ждали, когда у продавцов не выдержат нервы — никто не мог держать стоимость произведённого на уровне сотых долей расчётных единиц. Но только не русийцы — ежедневно в города Океании приходили эшелоны и эшелоны, доверху заполненные русийскими товарами. А ведь концерны были вынуждены платить зарплату, поддерживать непрерывное производство, а откуда брать средства, если банки, всепризнанные биржевые спекулянты прогорели из‑за инфляции, а имеющиеся средства подешвели со скоростью урагана? Буквально в течение недели ряд крупных фирм оказались на грани банкротства, и, что самое интересное — принадлежащие так называемым 'ястребам' Большого Круга. Ещё три дня, и на бирже появились предложения о продаже предприятий, принадлежащих ряду концернов. Только покупателей не было. Отчаявшиеся промышленники попытались запретить ввоз русийских, да и других товаров, но толпы народа едва не смели с лица земли учреждения власти. Пришлось отказаться от самого простого решения. Потому что даже такой задавленный народ, как океанцы, имел свою долю терпения. И она истощилась после того, как люди узнали, что им придётся отказаться от качественных и очень дешёвых товаров в пользу дорогих и куда худших для того, чтобы кучка власть имущих сохранила свои богатства. Более — менее держались сырьевики и производители оружия. Но слухи, один страшнее другого, проносились по биржевым улицам, и когда над столицей пророкотал восстановленный на предприятии Звонарёвых гигант 'МИ-26', доставивший в Океанию новые образцы техники, предлагаемой к продаже, акции державшихся до этого предприятий рухнули в одно мгновение. Демонстрация громадной винтокрылой машины, которую увидело половина страны, стала последней каплей, переполнившей ещё как‑то пытавшийся держаться океанский рынок… Это был конец… Владимир радостно приветствовал отца и мачеху, сходивших с вертолёта. Обнялся с родителем, получил поцелуй в щёчку от приёмной матери, широким жестом пригласил их войти в дом. Пилотов и остальных специалистов, прилетевших с батей, увёл Марк… В зале их встречали слуги, выстроившиеся в линейку, а так же обе девушки — Илана и Альма, одетые в лучшие русийские наряды. Все поклонились гостям, и Владимир объявил специально для слуг:

— Прошу всех запомнить моих родителей и выполнять их приказы, как мои собственные. Готовьте ужин, а нам подать в кабинет кофе, чай и сладости.

Потом пригласил всех в кабинет. Поднявшись наверх, Звонарёвы — старшие с любопытством осмотрелись — строго и функционально, ничего лишнего. Обе океанки уселись на привычные им места, и отец с любопытством покосился на девушек. Аора взглянула на них лишь мельком, не обратив особого внимания:

— Что скажешь сын?

Тот улыбнулся:

— Я своё дело сделал, пап. Сам видишь — Великой Океании больше нет.

— Верно.

— Я тут под шумок скупил кое‑что…

С усилием водрузил на стол толстую пачку бумаг, улыбнулся:

— В общем, теперь промышленность страны принадлежит Русии и нам, разумеется, на девяносто девять процентов.

— Нам?

Сын кивнул:

— Да, нам. Но немного. Процентов десять. Остальное оформлено на Империю и Новую Русь. В основном профильные предприятия.

— Ого!

Отец не смог удержаться от удивлённого восклицания. Потом всё же справился с эмоциями и перешёл на русский:

— Какая из них твоя?

Показал взглядом на девушек, сын усмехнулся:

— Ни одной, пап.

Мачеха нахмурилась:

— Ты всё ещё…

— Аора, он взрослый мальчик, решать ему. Я давить не стану.

— Но…

— Вопрос закрыт.

Эту фразу уже обронил я. Потом нехотя добавил:

— Есть на примете. Но пока вот как‑то не складывается…