Беглец. Трюкач

Неустойчивый, как стрекоза, вертолет летел, почти касаясь болота со стороны моря, оттуда устремляясь к реке, и, откинувшись на хвост, пошел прямо против течения к мосту. Камерон слушал стрекот винтов с замиранием сердца. Они ищут меня, подумал он. Его первым стремлением было побежать, но, когда он увидел всю дамбу, понял, что у него нет шанса. Теперь, отпрянув назад, он прислонился к компрессору и придвинул к себе спортивную сумку. Вертолет пролетел над его головой, возможно, в сорока футах от него, со страшным ревом и вихрем пыли, поднятым на дороге. Камерон протер глаза и стал следить, как он направляется к молу по другую сторону болота, разворачивается у горизонта и поворачивает обратно.

Самое время бежать, сказал он себе и, собравшись было встать на ноги, увидел автомобили», приближающийся с другого £онца дамбы.

Камерон встал на колени и стая следить, ожидая, когда машина приблизится к нему. Затем, покорившись судьбе, решил выйти на середину дороги, остановить машину и попросить добросить его до ближайшего телефона. Будь что будет, думах он. Пока ты ии в чем не виноват. Кто докажет, что ты собирался сбежать… Но когда автомобиль подъехал ближе, он вдруг — понял, что тот едет слишком быстро и не собирается останавливаться! Он подумал об этом с ужасом, когда, все еще стоя на коленях, смотрел, как машина промчалась мимо него в сопровождении вертолета, слившегося с ней в едином потоке воздуха, с ужасной скоростью в дальний конец дамбы. И вдруг машина с визгом остановилась, круто развернулась на полотне дороги — маневр, который без усилий проделал и вертолет, и помчалась обратно.

Теперь вертолет летел над самым болотом и был виден вместе с автомобилем. Понимая, что его Могут заметить оттуда или отсюда, Камерон просто прильнул к компрессору, не спуская с них глаз. Поравнявшись с ним, автомобиль вдруг сделал вираж к краю моста, в нескольких шагах от его укрытия и, визжа тормозами и перекрывая рев вертолета, как сумасшедший рванул назад на середину дороги и остановился. Камерон мгновенно вскочил на ноги и побежал к нему, заискивающе кланяясь, как человек, ждущий, что его подвезут, в порыве благодарности. Это была старая модель автомобиля, чья некогда черная краска покрылась оспинами от долгого общения с соленым воздухом, превратившим ее в маслянисто-серо-буро-малиновую, как рыбья чешуя. У этого неуклюжего автомобиля над высоким горбатым багажником было овальное окно, через которое бегущий Камерон видел голову, свесившуюся набок, когда водитель перегнулся через пустое сидение рядом с собой и открыл дверь. Приняв это за акт любезности, Камерон прокричал бездыханное «спасибо», закинул свою спортивную сумку под приборную панель, поставил левую ногу радом с ней и, устраиваясь поудобнее на сидении, схватился за ручку двери, чтобы закрыть ее. В это самое время он окончательно запутался, потому что накрутил ручки сумки на запястье, засуетился, понимая, что его благодетель торопится… открыл рот, придумывая, куда ему надо, и увидел, что водитель — молодой человек примерно его возраста — дрожит от страха.

— Что с тобой? — спросил Камерон.

— Струсил, — пробормотал водитель.

Камерой не был уверен, что правильно расслышал, потому что вертолет, зависший прямо над ними, заполнял автомобиль злобным жужжанием.

— Послушай, — сказал он, — мне надо добраться до ближайшего телефона как можно быстрее…

— Не беспокойся, — воскликнул водитель. — Я просто струсил, и все.

Камерон озадаченно тряхнул годовой.

— Ты хочешь дать мне руль? — спросил он вежливо.

— Я хочу, чтобы ты убрался ко всем чертям, — ответил водитель.

— Но мне нужен телефон.

— Мне надо покончить со всем этим! — сердито сказал водитель и положил руку на плечо Камерона. — А теперь проваливай, пока…

— Но я…

— …вертолет…

— …подумай, что ты, может быть, допускаешь…

— …не начал…

— …в некотором роде…

— …стрелять.

— …ошибку.

Секунду Камерон и водитель смотрели в упор друг на друга с одинаковым выражением недоверия. Затем, когда Камерон собрался задать уточняющий вопрос, созревший в его голове, он получил сильный пинок, от которого вылетел наружу.

И вот предшествующий порядок вещей нелепо изменился, когда он катапультировался из машины, таща за собой спортивную сумку, все еще намотанную на запястье. Это было своеобразное сальто в воздухе. Как сразу после приземления, распластавшись на бетонном покрытии моста, словно рыба, вынутая из воды, он припомнил выражение «через жопу казачок», оно особенно подходило для описания истинной грациозности параболы его полета из машины.