Беглец из Крайпруса

Лазарь своим посохом подмораживал грязь до ледяной корки, потому что без этого по ней было невозможно пройти. Гвард сразу провалился до середины голени, стоило ему ступить с каменной лестницы. Таким не хитрым способом мы добрались до конюшен, не оставив за собой следов. Теперь если дозорные не сообщат куда направился отряд гладиаторов, нас могут всерьёз потерять.

Войдя в конюшни, я первым делом направился к логову трупоедов, ожидая заметить их трупы у ямы. Но ожидания не оправдались. Вместо трупов валялось пара костей и обглоданная нижняя челюсть с кривыми зубами, уж больно смахивающая на жевательный аппарат багроза.

— Это чего, это нам сюда? — пробубнил свои мысли вслух бородач.

Ему ожидаемо никто не ответил. Лишь Янг подошёл к краю с мотком верёвки, который тащил всю дорогу от донжона. Бросив верёвку, Квадрат завязал другой её край на лошадином стойле, предварительно проверив прочность, и собрался уже было первым взяться за канат, как его опередил Гвард. Тяжеловес подошёл вплотную к краю и легко, будто сделал шаг по ровной и мягкой дорожке, пошёл вперёд. Естественно, никакой магии не случилось и много килограммовая туша ухнула вниз. От грохота и лязга заложило уши, а глаза сами зажмурились, заметив как мир закачался. Земля под ногами вздрогнула. За первым грохотом изящного падения тяжеловеса на обе ноги последовал ещё один. Открыв глаза, я не мало удивился, заметив обвал. Одна сторона ямы и её свод обвалились, обнажив достаточно пологий спуск вниз.

— Твоя верёвочка всё равно не выдержит меня, — раздался бас Гварда снизу.

— А что бы он делал, если бы обрушился весь проход? — озвучил витавшую в воздухе мысль Ганс.

Отбросив с пути парочку валунов, размерами по пояс взрослому человеку, тяжеловес уверенно зашагал вперёд, освещая себе путь в поднявшейся от обвала пыли. Остальные же спешить не стали и предварительно дождались пока пыль осядет. После чего Янг многозначительно цыкнул языком и первым испробовал новый метод спуска, прыгая с камня на камень вниз. За ним пошёл Хир, Лазарь, Аси и остальные, а Дерис, смотря на всё это, решил повторить подвиг Гварда и сиганул вниз, мягко приземлившись на согнутые ноги.

В портовых кабаках Толя есть такое блюдо как солянка. Чаще всего её готовят из всех остатков, смешивая в разной пропорции и получая как правило сытную и противную на вкус пищу. Отряд, собранный торговым кланом из опытных гладиаторов разной направленности и характера, сейчас очень сильно смахивал на ту солянку. Вот только не окажется ли лишним смешивать акулу с печенью барана на китовом жиру. Как бы потом не стало хуже от такой солянки.

— Ну пошли что ли? — галантно произнёс Ганс, когда наверху остались лишь мы.

— Я замыкаю, — мягко пропустил бородача вперёд.

Держать этого ушлого болтуна и, вкупе с этим, разбойника нужно всегда на виду. Особенно, когда не знаешь, что конкретно затевает Лазарь, и в какую свою игру он хочет играть с кланом червей.

Глава 29 Кровь мародёра [Кса]

Новый раскат грома заставил вздрогнуть от неожиданности. Молния, словно прочерчивая себе дорогу, побежала с небес на землю, а от громадных руин, которые я приметил ещё днём, ей на встречу выбежала вторая. Когда две световые дорожки встретились, на несколько секунд стало светло, как днём, и на пару минут заложило уши эффектом оглушения.

Ночное зрение и вспышки молнии всё же позволяли увидеть в дождевой пелене метров тридцать грязевого пути. Впереди было пусто. Только чёрная от пепла земля, совсем как та, что осталась сейчас на Крайпрусе, в урочище моего мертвого клана. Огромные лужи, настоящие потоки грязи и стоячая вода, не успевающая стечь в низины. Даже на раскисших буграх сапоги уходили сначала в воду, а затем опускались ещё ниже в грязь. Чавканье выдираемых сапог и брызги от новых шагов были полностью не слышны в барабанном набате стихии.

Оскальзываясь, приходилось упираться руками в расползающуюся землю и с трудом подниматься. Грязь и дождевая вода вымочили мою шерсть, придав ей грязно-чёрный оттенок. Теперь во вспышках грома я сильно сливался с окружающим пейзажем.

Вновь выдернув ногу из грязи, я вдруг почувствовал, что падаю. Выставленные в полёте руки разъехались в сторону на скользкой грязи, и на секунду свет исчез, а в уши ударил водопад журчащей воды. Оставаться в бездне приглушенного шума, где ноги и руки теряли осязательные способности от холода было настолько неприятно, что я тут же вскочил. Опоры под ногами не было, пришлось вновь распластался. На этот раз руки по скользили в одну сторону и, проехавшись на миниатюрном водопаде брюхом, задрал голову вверх. Струи воды тут же ударили в лицо. Левый глаз щурился, а правому что-то мешало. Слабо чувствующимися пальцами оттёр грязь на лице, размазав её по шерсти. Сейчас я уже не был похож на пепельного каштака с свалявшейся шкурой. Теперь мне приходилось мириться с образом вымокшего до последнего волоска каштака, чёрного цвета и крайней степени не ухоженности.