Беглец

Яжина уже на пороге комнаты обернулась и еще раз смерила меня оценивающим взглядом.

– А ты лекарь?

В ее голосе мне послышалось напряжение, которое я истолковал как недовольство тем, что я буду пытаться выведать ее секреты.

– Нет, что вы, просто я всегда мечтал глянуть на мастерство настоящей целительницы, – ответил я, чтобы рассеять подозрения.

– Хорошо, посмотри, – после небольшого раздумья сказала бабка и скрылась в комнате.

Я прошел следом. Немалую часть второго помещения занимала огромная печь, выложенная из грубо отесанного камня. По всей стене были развешаны деревянные шкафчики и полочки с тарелками, продуктами, баночками и всякой прочей мелкой дрянью, которая неизменно присутствует на кухне у каждой уважающей себя хозяйки. У дальней стены стояли две кровати, на одной из которых лежала девочка, завернутая в одеяла. Яжина подошла к ней и принялась осматривать. Хотя осмотром это было назвать трудно. Она только глянула ей в лицо и потрогала горло, а затем выдала диагноз:

– У девочки лихоманка, вряд ли я могу чем-нибудь помочь!

Мать тут же разрыдалась, отец побледнел и принялся уговаривать бабку сделать хоть что-нибудь. Та, бросив на меня быстрый взгляд, развязала свою сумку, достала пучок каких-то трав и передала хозяину со словами:

– Вот возьми, эти травы нужно сварить на медленном огне. Давайте девочке пить отвар, но вряд ли мое лечение поможет. Оно может лишь только продлить страдания.

Яжина развернулась и вышла из комнаты. Я недоумевал: и это здесь называется лечением? Тогда проще сразу было ударить ножом в сердце – типа, помогла, избавила от страданий! Если тут все лекари такие, то мне можно будет совсем не опасаться конкуренции. Я глянул на девочку. Она лежала, совсем не шевелясь, вероятно, ослабла от жара. А ее еще и одеялами укутали, вот идиоты! Я хотел было подойти и размотать куколку, в которую превратили девочку, но ее обнимала рыдающая мать, и я не придумал ничего лучше, чем выйти из комнаты. А там увидел премерзкую картину – бабка-ежка всерьез требовала с хозяина деньги за лечение. Тот уже достал и развязывал кошелек!

Не знаю, что произошло со мной, но я вновь почувствовал дикую ярость, как тогда, на эльфийской улице. Молча подойдя к бабульке, я взял ее за плечи и развернул, а затем вытолкнул на улицу. Та перелетела через порог и рухнула на землю. Судорожно сжимая в руке сумку с травками, она с ужасом смотрела на меня. Никакой жалости к этой бабке я не испытывал. Только злость за то, что она оказалась банальной шарлатанкой.

Не может быть такого, чтобы в этом мире только эльфы знали о действиях лекарственных трав. А деревенские знахарки вообще должны быть докторами широкого профиля – и зуб вырвать, и вывих вправить, и рану обеззаразить, и от этой «лихоманки» избавить. Так что эта бабулька к целительству никакого отношения не имела. Надо же, оглядывать больную и едва удерживаться от гримасы отвращения! Но самое главное – раздавать лекарственные травы пучками! Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Это же не петрушка с укропом! Да и десяток различных трав варить вместе было бы чистым безумством, ведь действие этого коктейля будет каким угодно, только не целебным.

Не обращая внимания на удивленный взгляд Искима, я подошел к валявшейся на земле ежке. Она уже открыла рот, чтобы излить на меня проклятия, но я рывком поднял ее и заглянул прямо в глаза, своим разумом неосознанно ломая ее сопротивление. Глядя на обманщицу, я внезапно ощутил ее чувства, в которых преобладал страх. И это был не страх передо мной, это была боязнь разоблачения, позора. Мне стало настолько противно, что я отпустил ее и ледяным голосом сказал:

– Шарлатанка! Не смей больше обманывать людей! Не смей позорить честную профессию лекаря! Не смей делать то, в чем ни хрена не смыслишь, дрянь!

Бабка лихорадочно кивала, глядя на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Вон отсюда! – закончил я, и ежка припустила со двора со скоростью молодой козочки, приподняв свои юбки.

Оглянувшись, я увидел, что хозяин и его жена, тоже вышедшая на порог, их сын, выглядывающий из сарая, и люди из соседних домов – все они со страхом и недоумением уставились на меня. Я понял, что нужно брать ситуацию в свои руки, и решительно сказал:

– А теперь займемся настоящим лечением!

Картинно отряхнув руки, я направился в дом и обратился к женщине:

– Как заболела Лина?

Та со страхом посмотрела на Искима и, дождавшись его кивка, запричитала:

– Нечаянно все вышло! Играла с подружками в прятки и залезла в погреб. Просидела там очень долго, пока ее не нашли. Замерзла, бедная. А теперь вся горячая и не кушает ничего...

Иским обнял жену и с надеждой посмотрел на меня.

– Мне нужно осмотреть девочку, – заявил я.