Беглая монахиня

— Ну и что ты думаешь об этом парне? — поинтересовался кардинал, когда они бодро зашагали по направлению к курфюрстшескому дворцу.

Кирхнер, заложив руки за спину и глядя себе под ноги, нерешительно произнес:

— Трудно сказать, ваша курфюрстшеская милость. Гельмонт — высокообразованный человек, и у меня сложилось впечатление, что он знает намного больше, чем кажется на первый взгляд.

— Ты хочешь сказать, что этот приблудный стеганограф хочет провести нас?

— Во всяком случае, вам не следует безоговорочно доверять ему. С вашего разрешения, я бы попытался пролить свет на его темное прошлое.

Альбрехт Бранденбургский согласно кивнул.

Ученый-криптограф Атанасиус Гельмонт все еще сидел за столом, подперев голову руками и устремив немигающий взор на колыхающееся пламя сальной свечи. С верхнего этажа послышались приближающиеся шаги, и в темноте раздался женский голос:

— Ушли наконец?

— Слава Богу! — пробурчал Гельмонт и обернулся. Перед ним стояла женщина с распущенными рыжими волосами. На ней был длинный шлафрок из белого атласа, рельефно подчеркивающий ее формы.

— Ксеранта, — заметил ученый, — мы не единственные, кто охотится за «Книгами Премудрости». Курфюрст Альбрехт Бранденбургский знает даже волшебное слово HICIACCOD. Спрашивается, откуда?

У Ксеранты был угрюмый вид.

— Вряд ли кардинал, как и я, спал с Рудольфо и обнаружил татуировку возле его детородного органа. Если верить слухам, Альбрехт Бранденбургский совершенно не интересуется мужчинами. Он полностью занят своими бабьими историями.

Гадалка опустилась рядом с Гельмонтом на сундук и положила голову ему на колени. Потом прошипела:

— Есть лишь одно объяснение: князь-епископ обделывает общие делишки с Магдаленой. А то, что Магдалена видела татуировку канатоходца, можно не сомневаться.

— Зачем же он прибегает к моей помощи?

Ксеранта задумчиво произнесла:

— Тот факт, что Магдалене известно секретное слово, еще не говорит, что она знает его значение. Великий Рудольфо был осторожен и выдал не так уж много. К тому же погиб он совершенно неожиданно. У него, скорее всего, просто не было времени доверить свою тайну Магдалене.

— Это была твоя идея поджечь канат Рудольфо. У меня, если честно, на это никогда не хватило бы смелости.

— Но ты поддержал меня в моем намерении!

— Этого я не отрицаю, Ксеранта.

Гадалка выпрямилась и приблизилась к Гельмонту.

— С Магдаленой у меня свои счеты, — заявила она, и в ее глазах сверкнула ненависть. — Я хочу видеть, как она будет гореть на костре, эта ведьма.

Глава 19

Ни за что на свете Магдалена не могла предположить, что Венделин Свинопас был заодно с Ксерантой. Но как иначе объяснить присутствие пурпурной перчатки в его дорожной суме? Магдалена терялась в догадках, какую цель преследовала рыжая дьяволица на этот раз. Быть может, Ксеранта хотела помучить ее, держать в страхе, угрожать и таким образом дать ей почувствовать, что хозяйка положения она? Она уже дважды покушалась на ее жизнь и, конечно, сделает третью попытку.

Первой мыслью Магдалены после обнаружения красной перчатки было бежать прочь отсюда, подальше от Свинопаса, который затеял с ней злую игру. Разочарованная и подавленная, она была вынуждена признать, что ошиблась в Венделине. В итоге она пришла к выводу, что по отношению к ней он вел себя слишком уж порядочно, услужливо и бескорыстно. Нельзя было доверяться такому человеку. И как она могла быть такой простодушной, доверчивой и наивной! Уже не в первый раз Магдалена роптала на себя и свою судьбу.

Но вскоре Магдалена отказалась от своих планов бегства; ее одолели сомнения, стоит ли так просто оставлять поле боя Свинопасу, Ксеранте или их покровителям. Она знала о двойной игре, которую вел Венделин, но ведь он-то не догадывался, что она знает. Поэтому Магдалена решила и впредь изображать полное неведение и сбивать с толку Свинопаса.

До Вюрцбурга, конечной цели их путешествия, было еще два дня пути. Абсолютно пьяный Рихвин, размахивая кнутом, продвигался по Шпессарту, который в конце лета представал перед ними во всей своей красе. Ни о чем не подозревая, Венделин от всей души восторгался красотами ландшафта, однако его слова не находили отклика. Магдалена, сидевшая на винной бочке за его спиной, лишь молча сверлила глазами его спину. А когда Свинопас поворачивался, чтобы удостовериться, слышала ли она вообще его слова, которые он выкрикивал против ветра, Магдалена искусственно улыбалась и глядела в сторону. Похоже, Венделин ни о чем не догадывался.

Наконец, на третий день после отбытия из Эбербаха, они добрались до Вюрцбурга. Рихвин горланил песню, довольно неприличную, о продажных девчонках. Проехав через городские западные ворота, он напоследок хлестнул кнутом своих лошадей, и Магдалена со Свинопасом обрадовались, когда кучер остановил свою повозку в каком-то запущенном переулке, пропитанном зловонием, как кладбище для животных.