Беги, ведьмочка, беги

— Ты думаешь, мой брат простит такую дерзость своей шлюхе? Да ты сгниешь в темнице! Это Я тебе говорю.

После того, как ведьму, не проронившую ни единого слова, ни единой слезинки, увели в подвал, в темницу, Ирис велела:

— Уберите в этих покоях все. Отныне здесь будет жить моя мама!

Служанки и слуги стояли растерянные, испуганно тараща на девочку глаза. Никто и никогда не позволял себе отменять приказы господина Олиха. Они даже не сомневались, что гнев его будет страшен. Вот только на чью голову он падет?

Спустя какое-то время, та же стража, что увела одну ведьму в темницу, привела другую, рыдающую и сопротивляющуюся, в покои Олиха.

— Ирис, ты делаешь огромную ошибку! Ты не имеешь права так поступать! Я не могу жить в этих покоях.

— Моя мама не будет жить в покоях худших, чем те, в которых жила гулящая женщина. И не зли меня, мама. Я ПРИКАЗЫВАЮ тебе жить здесь. А когда вернется Олих, я все ему расскажу, и он согласится с моим решением.

Следующие две недели, пока драконы наводили порядок на границе, Велма провела, прикованная к стене в темнице. А Труди, мать Ирис, поселилась в личной спальне Олиха. Ни ее слезы, ни мольбы, не изменили решение Ирис. Но Труди, все же, не решилась лечь в чужую постель. Она ночевала в большом кресле, стоявшем в углу спальни. Каждый вечер маленькие прозрачные дракончики, размером не больше воробья, с едва заметными крылышками, приносили через открытые окна письма. То в письмо был вложен цветок, то красивое перышко, то еще какой-то небольшой подарок.

Труди понимала, кому предназначены эти трогательные послания и прятала их от дочери, не распаковывая, понимая, что вредная девчонка попросту уничтожит их. И с ужасом ждала того момента, когда вернется брат ее дочери и увидит вместо своей любимой, ее. Чужую ему женщину. В лучшем случае ее выставят из дворца. О том, что случится в худшем случае, она даже думать не хотела. Не могла. Боялась. До колик в животе.

И вот, когда дракончик-письмоносец принес очередное послание, она все же не выдержала. Заранее приготовив письмо, она честно рассказала в нем о том, что произошло в покоях Олиха. Вложив в лапки это письмо, она мысленно попросила прощения у своей дочери, и принялась ждать. Интуиция подсказывала ей, что безнаказанной выходка ее дочери не будет.

***

Написав очередное послание и вложив его в лапки письмоносцу, Олих задумчиво откинулся на подушки.

— Что, не отвечает? — спросил его Урлас. — Давай, на дыме погадаю. Увидишь сам, как она там.

— Не хочу. Опять он что-то там надымит, а я должен буду думать, что с этим делать.

Крякнул, поднялся и вышел из шатра. Его терпение было на исходе. Вот уже больше двух недель он не видел свою ведьмочку, и не получал от нее никаких вестей. Но ничего. Он потерпит. Через несколько дней они окончательно уничтожат тех, кто посмел им воспротивиться. И он спросит с Велмы за каждый день, что она молчала. За каждую ночь, что он провел без нее.

Братья остались в шатре одни.

— Интересно, — мечтательно смотрел в потолок Кейден, — когда я встречу свою истинную, я буду таким же … странным?

— Да нет, вряд ли. Хотя, думаю, у каждого это происходит по-разному.

Вдруг в приоткрытое окошко влетел уставший письмоносец. Что там случилось в его маленькой головке не известно, но он замер над Бастианом, предлагая тому взять написанное послание.

— Кто это тебе пишет, Баст? Неужто, тоже ведьму себе присмотрел?

Мужчины дружно загоготали.

Но тот, читая послание, даже изменился в лице.

— У нас проблемы, парни…

Глава 43. Бастиан

— В тот же день, как мы улетели из замка, Ирис распорядилась заточить Велму в темнице.

— Что-о-о-о?!!! — взревел Урлас.

— Откуда такие новости? — Кейден тоже изменился в лице и подался вперед.

Он не мог в это поверить. Как такое возможно? Кто ей позволил?

— Это письмо от ее матери. Не знаю, почему письмоносец отдал его мне, но адресовано оно Олиху.

Урлас вскочил и сорвал с шеи амулет, намереваясь открыть портал.

— Урлас, подожди, — остановил его Кейден и повернулся к Бастиану: — Это не может быть ловушкой?

Тот лишь пожал плечами.

— Все может быть. Эта женщина пишет, что дочь поселила ее в покоях Олиха. — Замолчал. Затем продолжил: — Парни, я считаю, что сначала нужно выяснить, правда ли это. И первым делом вызволить ведьму из темницы, если все подтвердится.

— Согласен, — кивнул Кейден. — И спрятать Ирис. Потому что если это все правда, то Олих будет скор на расправу.

— Да, это так. Я немедленно отправляюсь в замок, — Урлас попытался обойти Кейдена, но тот не отступил, а все еще сдерживал его.

— Я считаю, что если кто-либо из вас покинет лагерь, это насторожит и Олиха, и отца. Я же могу сослаться на свой голод.

— Да ты рехнулся, Баст! Ты же добьешь девчонку! — Кейден сверкнул глазами.

— Ну почему же? Я уже имел честь лично познакомиться с вашей ведьмой. И как видишь, она все еще жива.

— Баст прав, Кейден. — Урлас неожиданно встал на сторону Бастиана.

Этот спор продолжался бы еще долго, да возле шатра послышались ленивые шаги. Вернулся Олих.