Беги, а я буду отстреливаться (СИ)

Драко понимает, что промахнулся, когда слышит противный смех рыжего, который убегает дальше. И моментально блокирует заклятие летящее в него, припечатываясь к дереву. Малфой нагибается и меняет положение, старается беззвучно ступать по траве.

— Далеко не убежишь! Далеко не скроешься! — его голос напоминал свихнувшуюся тетку. Такой же мерзкий тон, как у нее. — Мы под куполом. И снять его может только один из нас! Отгадай, кто?

Малфой крадется в сторону, каждый раз оглядываясь, пытаясь понять где второй. Но Бурого не слышно. Сукин сын спрятался где-то или просто выжидает, когда Фокс измотает его, чтобы самому добить.

«Не дождетесь»

Драко с силой кусает губу. Жертвует кровью и болью, чтобы заглушить Гермиону в своей голове. Значит из-за защитного заклинания, он не может призвать ее. Поэтому она не «слышит». Эта маленькая капля превращается в надежду. Малфой скулить хочет, от желания, чтобы она была в порядке.

Он двигается вглубь леса. Замечает, как здесь туман будто мягче. Рассыпчатее. Обзор увеличивается на несколько метров. Как только он заносит ногу, чтобы сделать шаг, замирает прямо у ствола дерева. Впереди мелькает рыжее что-то. Фокс бегает от дерева к дереву. Он опускает голову вниз, прямо на камень размером с кулак. И он не может проебать этот шанс. Движения аккуратные, почти беззвучные, лишь шорох ткани рубашки слышимый только ему.

Фокс в вприпрыжку отдаляется дальше. Малфой делает глубокий вдох и кидает камень прямо в дерево, которое близко к рыжему. Гулкий звук размозженной коры и ублюдок стреляет туда прямо непростительным.

Этого достаточно.

Достаточно, чтобы вытянуть палочку и крикнуть выдавая себя.

Секунда, вторая. Как в долбанной замедленной съемке. Фокс поворачивает голову в его сторону и Драко стреляет Авадой.

Момент.

Фокс слишком поздно понимает свою ошибку. И слишком поздно трансформируется в лису.

Тушка зверя падает замертво на землю.

Драко смотрит вверх и видит, как трещинами появляются очертания защитного купола.

«Отгадай, кто?»

Купол зачаровывал рыжий.

Он бежит к нему, ослепленный яростью, совсем позабыв об опасности.

Которая неслась навстречу.

Он тянется кончиком палочки к метке, чтобы призвать Грейнджер но его сбивают с ног огромное нечто. Малфой теряет взор и хрипит от того, как сильно его вдавливают в траву. Чудище нависло сверху оправдав свое имя.

Бурый оказался огромным медведем. Таким же анимагом, как Фокс.

Драко дергается, но все бессмысленно. Его рука прижата лапой. Он смотрит смерти прямо в клацающую пасть. Слюна капает бешенством. Пузырится. Медведь склоняет морду прямиком в изгиб шеи Малфоя.

Крик.

Истошный до судорог.

Драко не знал, что так могут хрустеть сухожилия, вырываемые пастью. Он откусил у него метку.

Поттер не прав. Умирать не быстрее, чем засыпать.

Он чувствует облегчение, когда зверь пятится назад смотря на свое творение. Руку обжигает горячая кровь. Бесполезно затыкать эту пробоину. Все из нее выльется, как по ржавым, дырявым трубам. Шея горит в агонии. Но он пытается. Он, блять, пытается продлить себе жизнь, зажимая рану и теряя голос.

Видимо мир требовал, чтобы Малфой предсмертно смотрел на медвежью морду разбитыми глазами, замечая, как с его клыков капает кровь. Почти слыша, как человек внутри смеется своей победе.

Бурый медленно приобретал свою настоящую форму. А Драко хлюпая, харкал и давился кровью.

— Я думал ты сильнее, но оказался лишь мальчишкой. Я буду смотреть как ты умираешь. Такая смерть в самый раз для тебя. За Фокса, выблядок!

Драко раскрыл глаза шире быстрее, чем внутри все оборвалось.

В его руке до сих пор лежало древко.

Вспыхнувший шанс, ударившись о сколы ребер, мгновенно слетел с уст. Стоило лишь приподнять палочку.

— Авада кедавра!

На одном дыхании. Вот так.

Бурый валится даже не успев понять, что произошло. Для него все слишком поздно. Тупой, тупой Пожиратель.

Малфою больно.

Осталось дождаться смерти и погрузится в жизнь, которая должна пролететь перед глазами. Он ждет, что возможно в этих видениях она будет там.

Гермиона.

Отец учил его держать удар. Но, как же, сука, сложно!

Как блядски болит и воет внутри.

Гермиона вошла в его жизнь и леской сшивала все части, которые он давно утратил. Строила его по новой. С нуля. Показала, что можно жить и дышать, наслаждаясь. И сейчас… вся эта сшитая на живую рана гниет и рассыпается в пыль. Без будущего. Без единого шанса. И нечего больше зашивать. Нет ниток для такой утраты.

И в остатке у него лишь видения. Как клещи вцепляются в тело.

С ней было ярко, мокро, тепло и до сладости больно. С ней было ВСЕ…

Безумие просачивается в его глазницы, когда он вспоминает ее. И от каждого ее слова хотелось заткнуть уши и заорать во всю глотку.

«Квен»

Он вспоминает, как кончик ее палочки прямо у его шеи. Там, куда она поставила метку. Там, где сейчас дыра.

«Еще раз нападешь на своего Аврора — я убью тебя»

Обжигающая фантома боль порезанной шеи. Ее безумие в глазах. Да, Грейнджер. Наказывай меня.

«Какой же ты мудак»

«Кто из нас мудачнее, Грейнджер»

И в ее взгляде нет сожалений.

«Ну и как вообще твоя жизнь, Грейнджер?»