Беги!

Грузный топот Виталия я услышал ещё до калитки. А когда вошёл, мимо меня пролетела Лена с развевающимся хвостом. Заметить меня она не могла, но, удаляясь, вскинула руку в приветственном жесте.

Она знала.

Мы пришли осваивать завоёванную территорию

Я побежал, не трогая пока музыку. Просто слушал своё сердце, дыхание, свои шаги…

Вокруг кипела жизнь. Дети, пища, резвились на тренажёрах. Несколько человек выгуливали собак. Я заметил даже ту долбанутую тётку. Ни она, ни её псина не обращали на нас внимания. И, что самое интересное, я тоже не обращал внимания на них. Мы будто существовали в двух непересекающихся вселенных.

И я обнаружил, что мне в кои-то веки наплевать на то, что думают обо мне окружающие, и думают ли вообще. В кои-то веки существовали лишь я растрескавшийся асфальт под ногами. И ещё двое тех, кого высшая сила поставила рядом со мной.

— Худеешь хоть? — спросил я Виталия, когда, час спустя, почувствовал, что новые кроссовки немного натирают, и остановился.

Лена уже занималась растяжкой, эффектно закинув ногу на одну из ступенек выгнутой дугой лестницы.

— Килограмм! — расплылся в улыбке Виталий. — Ещё чуть-чуть — и на конкурс красоты!

Лена фыркнула, но ничего не сказала, и никто на неё не обиделся.

Я огляделся. Рядом никого не было, и, понизив голос, я спросил:

— Мы победили, да? Совсем?

Лена убрала ногу с оглобли, посмотрела на меня и покачала головой. Движение повторил Виталий. Вот и ответ, который я без того прекрасно знал. Чувствовал.

— Иначе мы бы не пришли вместе, — высказал общую мысль Виталий. — Я бы вообще не пришёл. Я ж ленивый — спасу нет. Мне с дивана за пивом встать — и то целая трагедия. Знать не знаю, что меня сюда тащит…

— Жена пилит, — напомнил я.

— Да она всю жизнь пилит, — махнул рукой Виталий. — Слушал бы её кто.

— Он вернётся, — сказала Лена.

И он вернулся.

Седьмой круг

Дальше некуда бежать,
Будь ты стайер, или спринтер.
Надо снова всё отдать,
И нельзя наполовину.

И тогда ты будешь жить
Так, как не жил ни секунды,
Так, как должен был себе,
Как другим был должен денег.

Там, где подвиг, там и смерть,
Вариантов, сука, нет,
Вариантов, сука, ноль,
Кто-то сдался, кто-то — свой.

Следующим утром в пять часов я почуял неладное сразу же, как только нога коснулась асфальта беговой дорожки. Асфальт был каким-то не таким. Вязким, неправильным. Я подумал, что, будь на мне прежние кроссовки, пена бы просто прилипла к нему. Но я купил трейловые, на подошве которых был резиновый протектор с глубоким рельефом.

— Готов? — спросила Лена, когда я с ней поравнялся.

Она была напряжена, как туго натянутая струна, через которую пропускают электрический ток. Виталий топал на расстоянии полукруга от нас. Мы, не сговариваясь, ускорились, торопясь его нагнать.

— Что он придумает нынче? — спросил я. — Опять снег? Собаки?

Лена мотнула головой на бегу. Я и сам чувствовал, что предварительные ласки закончились. Сегодня будет что-то другое…

— Не останавливаться! — выкрикнул Виталий, когда мы поравнялись с ним и замедлили темп. — Что бы ни случилось.

— Какое ему дело до бега? — спросил я.

— Бег — наше оружие, — объяснила Лена. — Не знаю, почему. Не знаю, как. Но мы каждым шагом надираем ему задницу, и ему это не нравится.

Какое-то время мы бежали вместе, сосредоточенно глядя себе под ноги, иногда оглядываясь в поисках опасности. Потом Лена, не выдержав, унеслась вперёд, я тоже добавил скорости. Бег — это действие. А действовать — всегда спокойнее, чем неподвижно ждать беды.

Нажал кнопку гарнитуры. Помирать — так с музыкой. С тех пор, как всё это началось, я ни разу не сменил треклист. Вновь и вновь запускал один и тот же альбом, и песни оттуда стали моими молитвами.

Всё изменилось в мгновение ока. Я моргнул, и непроизвольно вскрикнул: асфальт стал красным. Как будто раскалился. Воздух над ним колебался маревом. Подошвы приклеивались на каждом шагу. Того и гляди останутся на асфальте, и придётся бежать босиком. А бежать придётся, потому что теперь-то уж точно не остановиться. Мы зашли слишком далеко, и просто так нас не отпустят.

Визгливый смех резанул по ушам. Послышался бойкий цокот копыт. Я вывернул голову, посмотрел назад. Чёрт скакал следом за Виталием, подпрыгивая на несколько метров, вертясь в воздухе.

Я побежал быстрее, догоняя собственное сердце. Вокруг сгустилась тьма. Ничего не было ни слева, ни справа. Только алая беговая дорожка, от которой стеной поднимался жар. Только мы трое, и хохочущий чёрт.

— Беги, жирный! — провизжал он. — Топай быстрее, сжигай калории! Знаешь, где калории горят лучше всего? В аду! Туда и беги, скорее, не останавливайся!

Зайдясь вновь своим мерзким смехом, он догнал меня, поравнялся и радостно хрюкнул.