Бегемот

Найдётся немало сочинителей в Поддинской империи, которым вполне хватило бы событий одной этой ночи на целый роман. К счастью, чаша сия – зуд сочинительства, любовь к туши, кисточкам и рисовой бумаге, – меня миновала, а поэтому я только кратко доскажу то, чем эта ночь завершилась.

Мне, человеку старому, прожившему много лет на чужбине, где я был лишён возможности, как говорят в Далвардарии, «точить лясы-балясы», «чесать языком» и «судачить о том о сём» на родном языке, сейчас хочется немного побрюзжать на родном поддинском и к случаю заметить, что события, меняющие ход истории целых государств иногда случаются ночью при свете луны в глухих углах императорского вертограда, тогда как события, в которых участвуют седовласые министры, сановные вельможи и даже сам император, зачастую оказываются всего лишь шпилькой-финтифлюшкой в замысловатой причёске красавицы-истории; но продолжим наш рассказ…

За полночь дворцовая стража заметила возле Северного павильона двух человек – одного с фонарём, другого с лопатой. Вскоре выяснилось, что лопату держал в руках сам император Ы, а фонарь – неизвестный юноша-вертоградарь в голубом шелковом костюме, расшитом золотыми драконами.

Дворцовая стража тут же донесла об этом странном событии своему начальнику офицеру Ци, и тут же вслед донесла и о том, что император Ы теперь, кажется, даже собирается собственноручно вскапывать восточную лужайку возле Северного павильона.

Офицер Ци был не из тех, кто любил откладывать дело в долгий ящик: он немедленно сообщил о происходящем во дворце главному визирю Бо. Главный визирь Бо, в свою очередь, немедленно поднял с постели и главного императорского вертоградаря У и главного императорского врача Ги. Не теряя времени, офицер Ци объявил тревогу и стянул к Северному павильону всю внутреннюю стражу дворца и даже приказал пушкарям зарядить на дворцовых стенах все пушки и держать зажжёнными все фитили. Главный визирь Бо, чтобы не отставать в государственном рвении от офицера Ци, вызвал во дворец всех главных сановников Поддиной, а те, в свою очередь, вызвали своих бессчётных секретарей. Явились во дворец по приказу главного вертоградаря У и все вертоградари – старшие и младшие, и все их помощники. И только главный врач империи Ги не пригласил во дворец никого из своих коллег, потому что боялся конкуренции куда больше, чем смерти своих пациентов, но зато прямо среди ночи приказал закупить в столичных аптеках йода, зелёнки, бинтов и носилок на столько золотых го, сколько казна, кажется, не истратила на медицину даже и во время Четвертой осенней войны.

И дворцовая стража под командованием офицера Ци, и государственные министры, и сановные вельможи, и главный вертоградарь У, и главный врач Ги, и особенно императорский визирь Бо, все-все, как говорят варвары в далекой Далвардарии, где ваш покорный слуга прожил немало печальных лет, прямо-таки «из кожи вон на стену лезли», чтобы понравиться Ву Ли.

Государственные мужи, поливая из леек землю, шептались между собой, что «всё это больше похоже на дворцовый переворот, чем на садовые работы». И хотя об этом не было сказано ни слова, ни даже и полслова, все уже не сомневались, что после смерти императрицы Юй, новой императрицей непременно станет Ву Ли.

Всем показалось счастливым знаком, что в коробочках вперемешку с семенами хризантем лежали золотые го – символ мощи и процветания Поддинской империи. Сам император Ы бросал в землю золотые го вместе с семенами «Лошадиной головы» и «Порыва южного ветра» под аплодисменты своих подданных. С той самой ночи в Поддиной и возник обычай закладывать в новые клумбы хотя бы один золотой го, и родилась пословица «без золота даже хризантема не вырастет».

Все мальчишки Поддиной хорошо знают этот обычай, я и сам, когда был мальчишкой, не раз участвовал в самых настоящих побоищах на новеньких клумбах за императорский золотой го, после того как уходили садовники. Скажу без хвастовства, что мне самому частенько в награду в этих побоищах не только разбитый нос и синяк под глазом, но и сам императорский золотой го.

Мальчишкам всегда почему-то везёт больше чем старикам: я совершенно уверен в том, что если бы меня сейчас подвели к новенькой клумбе и оставили возле неё хоть бы и на целый день, да ещё и так, чтобы мне никто не мешал, то и тогда я вряд ли смог бы отыскать в ней свой золотой императорский го.

Я всё время увлекаюсь и забываю, что рассказываю не историю своей жизни, а правдивую историю вертоградаря Ю, которую мне рассказала моя бабушка, а поэтому мне всё-таки придётся сказать ещё и о том, что в ту весеннюю ночь цены на йод, зелёнку, бинты, носилки, садовые ножницы, лейки, лопаты и семена хризантем подскочили в столице в несколько раз. Владельцы аптек, садовых магазинов и цветочных лавок открывали двери своих заведений, потому что прямо посреди ночи многие столичные жители в подражание императору бросились высаживать у себя под окнами хризантемы, так что к утру вся столица стала похожа на клумбу.