Бедность, или Две девушки из богемы

упал со сцены!

— Упал, а что такого! Многие небьющиеся предметы падают и

разбиваются, а я, как противоударные часы, — никакого эффекта.

Завалился вместе с гитарой. На какую-то телку, она и смягчила

удар. Но, — доверительно произнес старик, — между нами, любой

мужик раз в жизни должен сделать это — полежать на бабе, — тут

он беззубо рассмеялся, причем его позвоночник неестественно

искривился. — Иначе жизнь на Земле прекратится. Нельзя думать

только о себе. Вот если бы наши предки думали только о себе, где

бы мы сейчас были?

— То есть ты лежал на ней, думая о судьбе человечества? —

спросил Сережа.

— Конечно, а ты как делаешь? Кстати, ты не в курсах: нам группу

переименовывать? Тейлор в последнее время замуж не выходила?

А то придется девятого искать. У нас и так уже солистов — трое. И все

на сцене. И лезут к одному микрофону, дерутся за него. Дерутся

плохо, по морде друг другу не попадают, так, только руками машут.

— Ты же сам поёшь.

— Пока они заняты, кому-то надо петь. Ты не думай, — дове-

рительно сказал старик, — курю только через бульбулятор.

Подошел Семен, схватил Сережу и резко потянул за собой:

— Ты что?!

— Ты на него посмотри. Оставь в покое эту головку от патефона.

Стерлась она. А за столиком барышня ждет. Ира или Женя, это же

ты их отличаешь. А здесь тупик, нежилая территория.

ВЫШЕ РАДУГИ (ПРЯМОЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРЕДЫДУ-

ЩЕЙ ГЛАВЫ) 

Женя, впервые попавшая в Дом Актера, продолжала жить своим

счастьем: ее окружали люди, которых она часто видела в центре

Иркутска, но никогда так близко.

36

— А что такое бульбулятор? – спросил Сережа.

— Ты что, только что на свет произведен? — Семен решительно

направился к стойке.

— А вы кто такой? — спросил Сережа лысого мужика, который

занял, развалившись, почти всю противоположную от Жени лавку, Ненашев пристроился к нему с краю.

— Во-первых, хватит выкать! Во-вторых, ты уже спрашивал.

Я Андрей.

— Нет, я спрашивал, кто он такой, другого Андрея, — Сережа

мучительно вспоминал. —  Он был кудрявый, в костюме цвета бордо, и курил сигару. А ты лысый, в замызганной футболке с надписью

«Падидас» и не куришь.

— Иногда курю. Но, — веско уточнил лысый, — только «Маль-

боро». Чувствую себя ковбоем. У меня под кроватью даже ковбойская

шляпа валяется. Мне ее кореш из ГДР привез в 87-м. А в футболке

я, старый конь педальный, — так он назвал Сережу, — по двум при-

чинам: во-первых, оттого, что люблю футбол на траве, во-вторых, я

купил ее в 92-м на «Шанхайке»*. А второй у меня и нет. А в 99-м…

Подсела натурщица Лариса (негритянка, местная знаменитость, женщина, активно ходящая по рукам, но с прежним актерским ши-

ком, поэтому никто не считал ее за блядь), резким толчком бедра

придвинув Женю к Семену:

 — Какие танцы были только что: «Солнышко в руках», «Как

ты могла, подруга моя?!» Малютка, ты меня пинаешь. Словом, я

наглоталась таблеток.

— Зачем? — Андрей вскочил и в ужасе упал на колени перед

Ларисой, несколько смяв при этом Сережу.

— Ему не понять, — выдержав паузу, объяснила она, — он

щенок, откуда ему знать, что такое смерть от таблеток. А вот вы, мальчик, мужчина.

— Я? — удивился Сережа.

— При чем здесь вы? Ему свойствен животный нарциссизм. Это

то, что отталкивает меня. Но своей мучительной смертью в пределах

нескольких минут я докажу, что стою выше его. Это будет месть за

_________________________

* «Шанхай» («Шанхайка») — криминальный вещевой рынок в центр Иркутска.

37

все унижения, которые он мне нанес. За то, что у нас сдохли все

рыбки. Вы же знаете, умница моя, — Лариса театрально, в некото-

ром упоении поцеловала Женю в кудряшки, — у нас в аквариуме

сдохли  все рыбки.

— Лариса, — завопил Андрей, замахнувшись тарелкой, с кото-

рой потекли какие-то отжившие консервы, размышляя, в силах ли

он разбить ее, — не пей сегодня больше!

Сережа схватился за голову. Ему мерещились лица, он слышал

слова, но уже не видел напротив Жени, с которой можно было бы

сбежать.

Не видел Семена, который объяснил бы ему, что происходит, но друг его  в это время уже вещал за стойкой:

— Ну зачем, зачем, нужно знать всех этих древних богов, их

родственников, кто с кем? По мне, хоть все со всеми.

— Чтобы кроссворды в поезде разгадывать, — отвечала Галя (та

самая юная особа, разливающая пиво). Вот представь: никто не знает

ответ, а ты знаешь. Значит, что?.. За тобой моральное превосходство.

Галя, как всегда, была мила и непосредственна. Ее не смущал

даже старик-гитарист, упавший со стула и державший ее за ногу в

колготках под короткой юбкой в рюшечках и безо всякого успеха

пытавшийся подняться.

Но вернемся назад, на верхний этаж педагогического общежития.

ДЕТИ СОЛНЦА

Постель еще несла на себе следы непринужденного вдохновения.

— У тебя было много парней? — спросил Женю Сережа, повер-

нувшись к ней, —  кровать снова страшно заскрипела. Но комната

при свете утра потеряла всё, что казалось в ней ночью мистическим.

А вид из огромного окна на Ангару даже украшал ее. Идиллическое

чувство залило душу Сережи вместе с ранним солнечным светом.

Он встал и увидел в окне рыбаков. Они просто сидели и закидывали