Беда по вызову

— Давайте отсюда, девушка, — устало вздохнула пожилая дама. — Этот дом не сдается. Никогда не сдавался, и не будет сдаваться. Уходите, или я вызову милицию, — она схватилась за мобильный, висевший у нее на шнурке на шее. Уже и бабушки обзавелись мобильниками.

Я пулей вылетела из хибары, схватила вещички, и босиком полетела по пыльной дороге к своему дому.

* * *

— Не дрищет! — завидев меня издали, заскандировали старушки. — Не дрищет!

Крупный Борис размеренно щипал траву.

— Помогла сигарета специальная! — радостно сообщила Феня, и смущенно протянула мне баночку с медом. — Вот, держи. Раньше дед пасеку держал, пока живой был, на машине туда ездил. А теперь сын привозит. Ешь на здоровье, это тебе не говно покупное.

— А где машина? — напряглась я.

— Какая?

— На которой дед на пасеку ездил?

— Дык в сарае уже год стоит, покупателя на нее нетути.

— Нетути?

— Нетути, — помотала Феня головой.

— А можно я посмотрю?

Она повела меня в соседний двор и открыла сараюшку.

В вечерних сумерках, блестя круглыми и глупыми, как у козы Таньки глазами, на меня смотрел старый, горбатый Запорожец. Цвета он был ржавого, а вида бывалого.

— Сколько? — спросила я Феню.

— Да сколь дашь. Все равно ржавит.

— А документы на него есть?

Бабка сбегала в дом, и принесла техпаспорт и даже талон техосмотра за прошлый год.

— Беру, — объявила я старушкам, и отрыла в сумке двести долларов.

— Ой! — обрадовались они, — Ой, Эллочка! Тебе и впрямь лучше на машине ездить, а то вон как ты неаккуратно ходишь! Все коленки расцарапала, и локти разодрала! А испачкалась как! Будто весь день в пыли валялась! И очочки запылились.

Бабки раскудахтались, а я залезла за руль горбатого. Масло там было, я проверила, бензин тоже. Он поупрямился немного, потрещал, покряхтел, и завелся. Счастливая, я выехала за ворота, и дала кружок по улице. Горбатый дымил, дергался, но ехал. Больше шестидесяти он не давал, но я решила, что мне пока хватит. На техосмотр плевать, остановят — заплачу штраф. Я вернулась к дому, отмылась из колонки в огороде, переоделась в джинсы, накрасила губы, и рванула к Сазону.

На заправке на меня показывали пальцем и смеялись. Не обращая ни на кого внимания, я, минуя очередь, проехала к колонке и встала перед носом у серебристого Мерседеса.

— Эй, блатная, я тоже в очереди стою! — крикнул из окна толстый и бритый.

— Я быстрей залью, чем ты подъедешь!

Он забыл захлопнуть рот, и замерев, смотрел, как я заливаю в ржавый агрегат 92 бензин.

Дом Сазона я нашла быстро — высотка в этом районе была одна. Я задним ходом стала втискиваться между старым Москвичем и темно-зеленым Патролом.

* * *

— Эй, дама! — раздался командирский рык с небес. — Миллиметруй! Миллиметруй! Точнее руль крути, дама! Миллиметруй! Кто ездить тубя учил? Права купила?

— Подарили, — задрав голову, сообщила я.

— А? Громче рот разевай! Ездить не умеешь! Говоришь — как рыба клювом щелкаешь!

Перевесившись через перила, со мной беседовал дедок, разодетый как боец ОМОна. Теперь я поняла, почему Бизя всегда орет так, будто вокруг него одни глухие. Захлопнув ржавую дверь горбатого, я зашла в подъезд.

Лифт не работал, и я через пять ступенек понеслась на восьмой этаж. Дозвониться я не могла минут десять. Наверное, дед до сих пор с балкона обучал народ правильно ездить. Я в дверь звонила, пинала ее и колотила. Наконец, обессилила, и уже хотела бежать вниз семафорить Сазону, чтобы впустил, как вдруг замки лязгнули и тяжелая дверь отворилась.

— Дама! — рявкнул Сазон. — Зачем ты так шумишь? Ты что — глухая?!

От неожиданности я кивнула. Дед вдруг смягчился, поманил пальцем, чтобы я нагнулась и крикнул во весь дух мне в ухо:

— Проходи!

Меня контузило, шатнуло, и я ввалилась к Бизе домой.

— Чтой-то ты неустойчивая какая-то, — чуть тише сказал дед. — Пьяная что ль?

Я еле удержалась, чтобы снова не кивнуть. С Сазоном хотелось во всем соглашаться.

— Счас! — крикнул дед и умчался в комнату. Я огляделась. Обстановка в квартире была спартанская. Стены побелены, пол — чисто выскобленный, деревянный. Из мебели в комнате виднелся только старый шкаф и жесткая деревянная кровать.

Появился дед с ворохом какого-то тряпья, и заорал:

— На! Я от старья завсегда избавляюсь! Бери — не жалко! Я понимаю — бизнес. У меня друган есть, у нас тоже бизнес. — Он великодушным жестом швырнул на пол какие-то старые одеяла, подушки, и даже рваные штаны. Я отшатнулась.

— Мне это не надо! — заорала я так громко, что он услышал.

— Да? А на хрена приперлась? У нас завсегда ходят, старье собирают. А тут ты! Авто — утиль, штанишки потертые, пенсне из восемнадцатого века!

Я сделала большое усилие, чтобы не обидеться. За эту стильную потертость на джинсах я выложила 150 долларов, а чтобы купить очки, два месяца горбатилась, строчила статейки, пристраивая их во все издания города под разными заголовками. И авто у меня не утиль, а… раритет.

И тогда я влепила Сазону в лоб:

— Я от Глеба!

Сазон сбегал на кухню и принес буханку хлеба.

— Жри, доча! А то сухая как вобла.