Беда по вызову

Я сделал вид, что оступился. Ствол в руках у короткого уперся мне в бок, но меньше всего он ожидал, что я рискну вырваться из их дружеских объятий прямо здесь, в доме. В этом не было никакого смысла. Я ногой ударил его в пах и одновременно головой наградил длинного в рожу таким ударом, что вряд ли он очухается, не прибегнув к трепанации. Выстрел все же прозвучал, но он только деранул мне штанину, не задев. Парни дружно осели на пол, как марионетки, у которых одновременно обрезали веревки, а я с такой скоростью рванул по коридору, что допустил непоправимую и непростительную ошибку, даже не попытавшись завладеть оружием. Пару лестничных пролетов, ведущих вниз, я преодолел в два прыжка, практически бесшумно, если не считать грохота дурацкой напольной вазы гигантских размеров, которую я все-таки задел. С вязочками на руках, которыми меня якобы обезопасили, я разделался, не сбавляя хода. Ребята явно не служили в спецвойсках и вязали только куклам бантики.

На выход, в лапы охране, бежать было бессмысленно, поэтому я осматривал все попадавшиеся мне на пути окна. Таранить их было равносильно самоубийству. Дворцовые габариты остановили даже такого большого парня как я. Тяжелые двери комнат не поддавались. Да, то что я сделал, было бессмысленно. Я бежал и какая-то дебильная фраза стучала в мозгу «Кто остановит бегущего бизона?» Кто остановит…

Еще поворот, еще пролет. Вокруг уже что-то происходило. Завыла сигнализация, топот и крики звучали по нарастающей, и почему-то послышались отдаленные звуки взрыва. Господи, неужели все это по мою душу? Навязчивая фразочка сменилась другой «Загнанных лошадей пристреливают». А Сазон приналяжет на коньячок и одинокими вечерами будет крутить свои вонючие самокрутки, тихонько матерясь под нос, не подозревая, что его шепот услышит даже глухой.

И тут я увидел приоткрытую дверь. Она была третьей по счету в этом коридоре и я даже замер на мгновение, чтобы понять, что это мне не мерещится. Удача омрачалась тем, что навстречу двигалась чинная дама, судя по кружевному переднику, горничная. Я не смог бы причинить ей никакого вреда. Она была возраста моей матери, со взглядом хорошо вышколенной прислуги. Причесочка, скромный учительский макияжик и готовность принять все как есть. Наверное, раньше преподавала политэкономию, а теперь прислуга слуги народа. Пусть зовет на помощь. Кто остановит… И я влетел в открытую дверь.

Плохой детектив продолжался. Она сидела в плетеном кресле и качалась, высоко задрав голые ноги на комод. Перед ней не было ни телевизора, ни журнала, ни даже зеркала. Она просто грызла огромное красное яблоко и сок стекал по ее подбородку. Вопли за окном и крики в коридоре ее почему-то не волновали. Если бы она просто испугалась и завизжала как обычная баба, может, мозги бы мои встали на место, и я, наконец, увидел в ней просто телку, которую умудряется видеть Мишка даже в самой изысканной женщине. Но она смотрела насмешливыми синими глазами и жевала свое яблоко. Она отталкивалась ногами от комода, раскачивая кресло, и каждый раз ее светлые волосы, перекинутые через спинку кресла, касались пола. Это сводило меня с ума. Я скакнул к ней, схватил за плечи и захлебнулся кучей вопросов, которые хотел задать.

— Кто…

Она перекинула ногу с комода мне на грудь. На щиколотке у нее болталась золотая цепочка — единственное украшение. Она была сильная и злая, и это оказалось единственное, чем можно меня обезоружить. Я хотел вытрясти из нее душу, убить и любить одновременно.