Беда

— Посмотри на меня, умоляю. Я так тебя люблю, ты все прочтешь по глазам.

После каждой реплики — продолжительное молчание.

— Я меня была подруга, а у нее собака, и эта собака так ее любила, что писалась всякий раз, когда хозяйка ее гладила.

— Пожалуйста, посмотри на меня. Почему ты не смотришь? Пожалуйста.

— Ты меня убиваешь.

И так бесконечно. Джона чувствовал, как она бодает его головой, лижет куда придется, как язык Ив играет с мочкой его уха. Себя он уговаривал: это Лентяйка Сьюзен прилезла к нему, стоило задремать. Поцелуи он брезгливо стирал с лица. Ив потянулась рукой к его ширинке. Вышвырнуть ее в проход? Но ведь это не поможет.

— Прошу тебя, моя любовь, позволь мне любить тебя. — Рука проникла внутрь, принялась поглаживать. — Позволь мне.

Единственный способ одолеть ее — ни в чем, ни на шаг не поддаваться. В оконном отражении Джона видел, как все оглядываются на Ив, этот скандал не пройдет незамеченным. Тот паренек в соседнем ряду и думать позабыл про учебник физики.

— Джона Стэм, Джона Стэм, что с тобой? Обернись ко мне. Неужто от меня требуются более решительные меры? Да запросто. Прямо тут, в поезде. Я сделаю это, Джона Стэм. Я на все пойду, если ты не дашь мне того, что я хочу. Хоть пошевелись, Джона Стэм. Или я сделаю, сделаю… Ты слышишь меня? Я сделаю это. Я уже делаю, Джона Стэм.

Женщина из соседнего ряда попыталась протестовать: Извините, мисс, это обществе…

— Заткни свою жирную пасть на хрен!

Женщина булькнула и поднялась с места.

Склонившись над ним, Ив всем напоказ насиловала его. И все же Джона взял верх. Через несколько минут она выпрямилась, отчаянно задыхаясь, лицо багровое, волосы растрепались:

— Ты слишком много выпил, Джона Стэм. Дело в тебе. Ничего, у нас все будет, как прежде. Я знаю. Я тебя знаю, Джона Стэм. Смотри, что сейчас будет. Внимательно смотри.

Она вскарабкалась ему на колени, он почувствовал, как она пальцами направляет его член. Бесполезно: он одержал победу. Ей не запихать его в себя. Ее накрытые юбкой пальцы барабанили, словно по клавишам ноутбука. Он победил, и она знала это.

— Здесь все в порядке?

Контролер у него за плечом, толстуха злорадно пыхтит рядом.

— Мисс, — сказал контролер и попытался взять Ив за локоть. Она щелкнула челюстями в его сторону — буквально, — всхлипнула и ринулась по проходу в тамбур. Джона поспешно застегнул ширинку, откинулся к спинке сиденья и закрыл глаза, даже не посмотрев на контролера, услышал, как тот уходит, как топает прочь толстуха. Все отлично. Он победил.

Несколько минут спустя:

— Мистер!

Он открыл глаза и увидел перед собой уже троих проводников. Белый, черный и филиппинец — трио клоунов в железнодорожной форме.

— Ваша подруга никак не успокоится.

— Она не подруга мне.

— Нам придется что-то с этим делать.

— Вот и делайте.

— Не хотите пойти и поговорить с ней?

— Нет, не хочу.

— Сэр…

— Я… — Тут Джона поднял голову и посмотрел троице прямо в лицо. — Я не имею к ней никакого отношения.

Белый проводник сказал:

— Она трахала вас прямо тут, в вагоне, и вы хотите, чтобы я вам поверил?

— Понятия не имею, кто она такая и откуда взялась.

— Если вы не приведете ее в чувство, я свяжусь с ближайшей станцией и скажу, чтобы вас обоих забрали.

Он поплелся за ними в холодный, клацающий тамбур. Ив скорчилась на полу, уткнулась лицом в грязную металлическую стену, рыдала на все голоса, человек-оркестр.

— Я хочу умереть, — выла она. — Хочу разорвать себя на части. Из-за тебя я чувствую себя ничтожным червем. Я гнию заживо. — Рвотный спазм, хрип, смех. — Исцели меня. Не дай мне истечь кровью. Без тебя я калека, я люблю тебя, пожалуйста, люби меня, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Проводники скорбно взирали на Джону, и не понять, ему они сочувствовали или ей. Он двинулся назад на свое место, но один из проводников ухватил его за руку:

— Парень, да ты глянь!

Сопли жемчужной вышивкой на груди ее водолазки. Она разодрала рукав и принялась рвать на себе чулки, чтобы добраться до плоти, окровянить ее сломанной заколкой для волос. Он наклонился, пытаясь отобрать у нее заколку, а Ив ухватила его за шею:

— Не отпускай меня. Никогда не отпускай!

Он сдался, упал на колени, позволил ей рыдать, уткнувшись ему в ключицу. Сперва он воздерживался от объятий, но эта поза, когда он отклонялся всем телом, была физически непосильна. Он сдался. Она кричала: Я люблю тебя, никогда не отпускай меня! Он хотел ей помочь. Он хотел причинить ей боль. Каждая клетка его тела тянулась в двух противоположных направлениях, рвалась посредине, выплескивая внутриклеточную жидкость, он разделился надвое, погибал в неопределенности, амбивалентности. Поезд несся на юг, а она сжимала его все крепче, крепче, пропитывая своим несчастьем. Так они оставались, пока проводники не объявили «Гранд-Сентрал» и хлынувшие в тамбур пассажиры не сплющили их тела, притиснув Джона и Ив друг к другу, как ладони, сложенные на молитве.

Он повез ее к себе.