Беда

Рядом с ним двое мужчин в пятнистых джинсах (вошли в моду эти обляпанные краской) и свитерах строительной компании уминали «субмарины» с тефтелями. Сложены, точно броненосцы, сплошь плечи и шея. На одном кепка «Джайнтс» с длинным и плоским, в наклейках, козырьком, на другом синяя бандана, повязанная как перед тренировкой, шевелится в такт усердно работающим челюстям. Прилежно жуя, мужик столь же прилежно изучал напечатанный на салфетке состав «субмарины». Который в кепке — ему: «Йо, друг, что-то новое вычитал?»

В надежде переждать Джона взял большую порцию напитка, ему протянули картонный стакан, скрюченные пальцы Джоны оставляли уродливые следы на вощеной поверхности. Он направился к автомату с газировкой, стоял спиной к входу, подливал воды по сантиметру, полсантиметра, ждал полного отстоя пены, снова подливал. Субмаринщики доели и вышли. Картонный стакан наполнился. Джона отлил немного и начал сначала.

— Подливать не разрешается.

Джона спросил:

— Там, у входа, стоит женщина — темные волосы, рост метр пятьдесят семь примерно, лиловая юбка, куртка-пуховик?

— Я никого там не вижу.

Джона вышел, так и оставив стакан с шипучкой на прилавке, и побрел на восток, мимо индийских закусочных, Непорочного Зачатия и почты. Почувствовал себя в безопасности — ушел от нее, ловко проделано, Супермен, — и тут ему на плечо легла чья-то ладонь.

Он подлетел, его развернуло на сто восемьдесят градусов, Джона врезался в белую девушку с дредами, та выкрикнула: «Блядь!» — и умчалась прочь, крошечная фигурка, затерянная в огромных джинсах с замусоленными, ободранными манжетами.

Ив расхохоталась:

— Не пугай туземцев.

Волосы ее бронзовели в отсвете неоновой вывески «Миллер Тайм». Впервые Джона увидел ее с косичками — еще на пять лет моложе показалось и без того юное лицо. Красива, с этим не поспоришь, непроизвольная эрекция заставила Джону сунуть руки в карманы и бороться с желанием, представлять рубцы и шрамы, что спрятаны под пуховиком.

— Не буду, — пообещал он.

— Не будешь — что? Пока я не сказала ничего, на что стоило бы ответить. Разве что ты решил согласиться с моим предупреждением насчет туземцев, которых не надо пугать. Если так, я спорить не стану. Это было незначительное замечание, так, чтобы разговор завязать.

— Не буду разговаривать с тобой.

— Мы находимся в общественном месте, Джона Стэм. Стоим посреди улицы. Кто запретит мне приходить сюда? — Жестом она охватила башни Стайтауна. — Любимые воспоминания. Детство. Лилейные долины юности. Почему ты избегаешь меня?

Он развернулся, чтобы уйти, но она преградила ему путь.

— С дороги!

— Как ты груб, — вздохнула она и, когда Джона попытался обойти, танцевальным па вновь оказалась перед ним. — Видимо, ты получил мой подарок?

Он оттолкнул ее руку, пошел прочь.

— Это было «да»?

— Ты больна, — сказал он.

— Ц-ц-ц.

— Я обратился в полицию.

— Нет, не обратился, — сказала она.

Он промолчал.

— Что-то ты холодноват со мной.

— Найди себе другого для этих безумных выходок.

— У тебя лучше всех получается.

Он промолчал.

— Я ждала тебя, ждала, и все напрасно. Ждала по утрам, а ты все никак не выходишь. Что такое? Звоню, а ты не берешь трубку. Ты получаешь мои сообщения? Я люблю тебя. Тогда я сказала себе, Ив, сказала я, отправляйся прямиком туда, где все началось. Пошла в больницу, но и там тебя не было. Пришлось изобрести новый план, и вот я здесь. Сработало. Почему же ты уходишь?

— Не прикасайся ко мне.

— Прошло три недели, ты вот-вот лопнешь.

Он снова попытался обойти ее, и снова Ив преградила ему дорогу, закинула ему руки на шею. В ужасе он попятился, но тем самым лишь потянул ее на себя.

— Отпусти!

— Другая женщина? — задала она вопрос. — Эта Ханна?

— Отпусти меня, Ив!

— Неужели ты не видишь, как я тебя люблю?

— Последний раз говорю: отпусти!

Она принялась целовать его в шею, в подбородок:

— Я лучше ее!