Беда

Видеозапись событий той ночи находится в распоряжении детектива Лютера ван Воорста, департамент полиции Грейт-Нека. Джона один раз видел эту запись — через неделю после беды приезжал в участок с родителями и Чипом Белзером.

Ван Воорст хотел задать ему вопросы по этой записи.

Если вы в состоянии ее посмотреть.

Я все это живьем видел, напомнил ему Джона.

Пять минут на записи гостиная, не в фокусе, Ив то входит в кадр, то выходит, передвигает мебель. Кинорежиссерша. Потом она ушла наверх.

Зачем она пошла наверх?

Посмотреть на Ханну.

Вы можете объяснить, зачем она хотела видеть Ханну?

Джона сказал: Она ревновала.

Из-за вас?

Подумав, он уточнил: Не знаю, в какой мере это связано со мной.

Детектив хотел выяснить умственное состояние Ханны: можно ли ей предъявить обвинение? Он остановил видеозапись: Уверены, что в состоянии снова это увидеть?

Джона кивнул.

Схватка длилась ровно шесть секунд, и проще всего было истолковать это как акт агрессии со стороны Ханны. Обе схватились за нож. Ив подалась назад, но Джона подумал: на самом деле она тянет на себя Ханну. Лезвие сверкнуло и вошло в шею Ив. Огромный, широкий разрез. Руки Ханны на лезвии. Руки Ив на руках Ханны. Или — наоборот: руки Ив направляют руки Ханны, Ханна — прикрытие, марионетка, реквизит.

Давление крови неодинаково в разных точках человеческого тела. Сильнее всего возле сердца. Если одновременно вскрыть сосуды шеи — общую сонную, внутреннюю яремную — и сосуды поменьше, нижнюю щитовидную артерию, позвоночную артерию, то фонтан крови бьет почти что с комической, преувеличенной яростью. Ковер и литографии на стенах и сам пол стремительно пропитываются кровью, и Ханна, бедная Ханна, словно оглушенная ударом тока, падает вместе с Ив, в ее объятиях, в луже крови, хлынувшей из вскрытого горла.

Джона понимал, о чем думает детектив, он и сам думал о том же. Мог ли он искренне уверить себя в том, что Ханна абсолютно невиновна, что она хотя бы не подтолкнула руку с ножом? Могла ли Ив так ненавидеть себя — может ли человек так ненавидеть себя, — чтобы чуть не до шейных позвонков перерезать собственную глотку?

Переоценил Джона свои силы: пришлось подняться и выползти из комнаты. В коридоре упал на колени. Чья-то рука легла ему на плечо:

Не торопитесь, придите в себя.

Он вернулся в ту комнату: стул и стол, адвокат и детектив, стакан воды, телевизор выключен. Ван Воорст протянул ему салфетку, Джона утерся.

Знаете, вам понадобится время, чтобы оправиться. В смысле, я же вижу, с чем вам пришлось иметь дело.

Ему пришлось иметь дело с Ханной: оттащить ее от Ив, волочить по кровавым лужам, она лягалась, пнула его в пах, пока он полз, подтаскивая ее за собой. До чего ж сильная.

Когда вы позвонили в полицию?

Через несколько минут.

Помните, через сколько?

Три-четыре.

Детектив кивнул.

Прошло больше трех-четырех минут, сообразил Джона. Ведь когда он вошел в кухню, чтобы позвонить со стационарного телефона (свой мобильник, упавший и закатившийся под кресло, он получит обратно лишь в мае, полиция вышлет его хозяину в пакете, в какие пакуют улики с места преступления), часы на микроволновой печи показывали четыре двадцать четыре.

Я был, — сказал он, — я был…

Он торчал в кухне с трубкой в руках. Ханна на полу у двери, дом звенел от ее воплей.

«Скорая» долго ехала, — сказал он.

Плохая погода, — согласился детектив.

Он промедлил восемь минут. Пока Ив не затихла. И тогда вызвал подмогу.

Детектив сказал: Я забыл спросить, как вы вообще оказались в том доме?

Джона кивнул: Хороший вопрос.

Он больше не навещает Ханну. До того медицинского заведения, куда ее поместили на неопределенный срок, несколько часов езды. Он звонил, но ему ответили, что разрешение видеть Ханну и даже говорить с ней по телефону подписывает Джордж. Ему он, конечно, ничего не подпишет, понял Джона. Джордж винит его во всем и, в частности, в юридических проблемах, которые могут воспоследовать для него и Ханны из-за смерти Кармен Коув.