Базилика

У Треди была отдельная комната, отгороженная от остальных красным занавесом. За ним папа отдыхал в удобном кресле, пока вокруг царила суматоха. Он был в мантии, в полном облачении, не считая тяжелой ризы и митры, криво водруженной на шляпной болванке рядом с креслом. Его жезл, символизирующий власть, стоял, прислоненный к стене. Треди был единственным, чей взгляд не был прикован к монитору, закрепленному высоко на стене. Камеры слежения перемещались от одного очага беспорядков к другому. Потасовки сводили на нет усилия молодого священника у алтарного микрофона призвать людей к порядку, а сменившая его призывы популярная религиозная музыка также оказалась малоэффективной. Некоторые аплодировали, но гораздо больше людей продолжало драться.

Возможно, в беспорядках участвовала тысяча человек из почти сотни тысяч; остальные или не знали о происходящем, или пока не обращали внимания. Но в воздухе росло напряжение, заразительное и потенциально смертоносное; оно было способно взорвать целый стадион.

Я знал многих священников из находившихся в комнате под алтарем, кого-то в лицо, кого-то благодаря репутации. Кроме Альтамирано, это были обычные участники событий: Рейлли, ирландец, церемониймейстер, который, больше чем кто-либо, знал о механизме и протоколе любой мессы; Ночилла, говорливый итальянский государственный секретарь с большим брюхом и лисьими глазами; несколько доверенных монсеньоров; вспыльчивый, неуступчивый кардинал-архиепископ Нью-Йорка и еще несколько человек, нервно преклонивших колени, — видимо из местных, членов свиты кардинала.

Треди подмигнул мне, когда я вошел. Взгляды остальных были прикованы к краснолицему штатскому в дорогом костюме, затеявшему словесный поединок с кардиналом.

— Подождите немного. Сейчас отсюда выходить нельзя… Обстановка взрывоопасная. Подкрепление уже в пути…

Он, вероятно, был уполномоченным представителем полиции, ибо Диллон, нью-йоркский полицейский из службы взаимодействия, прибывший с нами из Рима, стоял перед ним, прилежно сохраняя нейтральное выражение лица и уставив взгляд в пол.

— …должны полностью гарантировать безопасность Его святейшества, прежде… — одновременно с ним говорил кардинал.

— Может, мы пересмотрим наши планы, — сказал государственный секретарь.

— Слишком большой риск, — пробормотал один из нью-йоркских епископов вкрадчивым эхом.

Я посмотрел на Тима Холдена, сотрудника ФБР, также прилетевшего с нами. Он был специалистом по террористам, а эти драки — религиозный аналог футбольных хулиганов. Это — не в его компетенции. Я посмотрел на Руссо, ворчливого ватиканского начальника безопасности. Он пожал плечами. Руссо находился в самом центре облака слезоточивого газа в ту пятницу в Сантьяго и даже носовой платок не вытащил.

— Господа.

Одно слово Треди заставило всех замолчать. Он указал на меня. У меня перехватило дыхание.

— Для тех из вас, кто его не знает… Познакомьтесь, это брат Пол. Он наш эксперт по психологии толпы; я бы сказал, лучший в этом деле.

Психология толпы, tu madré.[104] Папа спокойно посмотрел на меня, его лицо снова стало публичной маской.

— Идти или не идти, Пол? Мне выходить туда? Это в твоей компетенции.

Hijo de la gran puta!

А для чего еще нужны друзья? Кабальеро могут попытаться убить папу в Нью-Йорке. Но только не сегодня, на огромном историческом стадионе, когда все полицейские Нью-Йорка подняты по красному сигналу тревоги, означающему полную боевую готовность. Опасность, которая могла возникнуть на этом стадионе, была иного сорта. Это была религиозная опасность, популистская, и касалась церкви. Это была та опасность, с которой мой друг папа всегда встречался лицом к лицу. Да, он готов был погибнуть, но не сдаться.

Я не стал даже делать вид, что обдумываю и прикидываю последствия, чтобы удовлетворить собравшуюся вокруг Треди толпу.

— Идите. Вы выйдете туда.

Это был разговор подтекстов, и только мы с Треди понимали, на каком уровне он велся. Никто больше в этой комнате не знал Треди как кардинала-борца, которому не раз приходилось выходить на передовую. Никому из них не довелось ощутить его силу на вершине горы.

Лучше, чем кто-либо на этом стадионе, я понимал: даже табун диких лошадей не сможет помешать Его святейшеству Пию XIII подойти к алтарю. Я сказал ему то, что он хотел услышать, чтобы он смог сделать то, что намеревался сделать в любом случае. Невероятно просто даже для бедного брата.

То, что я выступил в роли псевдоспециалиста по принятию решений в подобных ситуациях, стало для Треди избавлением. Если случится несчастье, я буду главным виновником; личный специалист по безопасности папы — придумают для меня название Тилли и ее друзья — отверг мнение экспертов и без нужды, глупо, опасно и неприемлемо — подберут убийственное определение — подверг риску жизнь его святейшества.

Чтоб ему ни дна, ни покрышки. И нет вины на ребятах из Нью-Йорка или настоящих сотрудниках безопасности из Ватикана.