Бауманцы. Жигули. Дубай. Лучший сериал о том, как увидеть такой разный мир из окна старой девятки

– Черт, они сами должны быть за рулем, – бился за нас Мортеза. Я связался с Хуссейном, объяснил ему суть проблемы и попросил дистанционно откорректировать наш документ, однако он крайне уверенно заявлял о правильности. Так или иначе Мортеза своего добился. Я взял лист бумаги и начал записывать стоимость нашего попадания в Дубай. Параллельно я проходил мимо ребят и сообщал о новостях и ценах. Спустя два часа цифра была известна. Надо было хорошенько это обдумать, поэтому мы с Мортезой расстались на 20 минут. Я пришел к Феде и Диме и медленно сел напротив на металлические стулья.

– Это будет стоить нам 130 тысяч рублей, – с тяжестью сказал я.

Все были в замешательстве. Перед нами стоял выбор – потратить 90 % нашего оставшегося бюджета на попытку добраться до Дубая или распорядиться средствами по-другому. У нас не было гарантии, что нас пустят на территорию страны, так как не было Карнет де Пассажа. Более того, это значило, что обратно из Ирана до Москвы нам надо будет доехать за 25 тысяч рублей.

– Предлагаю честно и без эмоций обсудить, кто и чего хочет, – сказал я.

В ходе долгой дискуссии мы пришли к мысли, что 130 тысяч рублей – это очень большие деньги. Но на что они нам нужны еще больше, чем не на этот шанс? На клубы, айфоны, спокойный отдых в Алупке? Или же на попытку? Что такое 130 тысяч в рамках всей нашей жизни? Что такое 130 тысяч за возможность реализовать наш план до конца? Деньги мы еще заработаем, а «Бауманцы. Жигули. Дубай» будет лишь раз. Решение принято – мы попробуем дерзнуть.

Плачевность нашей ситуации заключалась в том, что у нас не хватало наличных на паром. Часть наших денег была на карте, а снять в Иране наличку способа нет. Мы сели и начали думать, что же нам делать.

– Амир! – выпалил Дима. – Амир – муж моей сестры из Ирана! У него тут есть родственники. Что, если я переведу деньги сестре, она отдаст их Амиру, он переведет их своим родственникам или друзьям в Иран, а они перекинут их на счет Мортезе?

Безумно звучит, не правда ли? Согласен. Но через пару часов необходимая сумма уже действительно лежала на счете Мортезы.

Весь день мы провели бегая из одного здания в другое. Не буду более углубляться во все тонкости с документами, их и так было в этой книге достаточно, но я был счастлив тому, что умею работать с документами. В тот момент я почувствовал, что решение кейс-чемпионатов, поступление за границу, иностранные языки – все, чему я раньше научился, – нашло применение в одной ситуации. Возможно, все это было нужно пройти, чтобы справиться в этот важный для меня момент.

Холодильная камера для иранских матросов

В ходе процедуры выяснилось, что нам надо загнать девятку внутрь порта и оставить там до завтра. Мы сели в машину и проследовали до маленького трейлера, где надо было подписать какие-то бумаги. В трейлере сидел тучный мужчина, который занимался документооборотом. После оформления нужных бумаг он отрезал своим ножом здоровенный ломоть дыни и угостил меня. На контрастах эта дыня мне показалась самой вкусной из всех, что довелось пробовать. На выходе парней я не обнаружил. Оказалось, что Федя был в специальном помещении, где отдыхали рабочие этого порта и матросы. В помещении стоял настоящий холод, стены были белые, на полу лежало два здоровых ковра, а на коврах около десяти здоровых иранцев разных возрастов – от юношей до стариков. Пожалуй, с ними у меня были самые бесполезные за всю поездку попытки поговорить. У нас больше не было Интернета, у них тоже, а английским они не владели. Всем хотелось пообщаться, но возможности не было, поэтому мы просто неловко смотрели друг на друга и показывали различные жесты.

Под конец дня Мортеза отвел нас в портовую столовую, где каждого угостил порцией обеда. За огромной бутылкой колы у нас появился шанс нормально поговорить. У него было свое тревел-агентство, а параллельно он получал еще одно высшее образование. Живет он вместе с невестой и родителями. Мы говорили обо всем: о правительстве Ирана и России, о сексе до свадьбы, об отношении к алкоголю, о таком понятии, как «таруф». Без знания этого слова, дорогие читатели, в Иран ехать не стоит. Таруф – это предложение из вежливости, от которого надо отказаться. Вежливость иранцев настолько велика, что частенько может играть против них. Я слышал историю про двух парней, которые отправились делать в Иран документальный фильм о шахсевенах – кочующих племенах. Как-то раз на автобусной остановке к ним подошел человек и предложил чаю, что, разумеется, было таруфом. Но ребята согласились! Иранец опешил, понятия не имея, как им на остановке организовать чай, поэтому просто немного помолчал, взял и ушел.

Происходил самый настоящий культурный обмен. Тарелки после нас были настолько чистые, что их можно было использовать в качестве зеркала. Наш друг предложил нам еще угоститься, но, разумеется, это был таруф.